Басилевс - Гладкий Виталий Дмитриевич

Перисад встретил Авла Порция даже не прохладно, а с полнейшим безразличием, несмотря на внушительные верительные грамоты римского агента. Едва скользнув взглядом по постной физиономии Туберона, он, не читая, сунул пергаментные свитки в руки придворного логографа и, буркнув нечто приличествующее моменту, исчез во внутренних покоях дворца, даже не пригласив римлянина, согласно обычаям, отобедать вместе. Правда, затем Авла Порция все же угостили отменной, поистине царской трапезой, но обида уже терзала душу и сердце Туберона, и превосходно приготовленные яства казалось были приправлены горькой полынью.

Нет, Авл Порций Туберон не забыл и не собирался забывать…

– Но мне удалось отыскать гопломаха Таруласа, – между тем продолжал перс, наливая вино из кратера изящной черпалкой-киафом.

– Рутилий здесь, в Пантикапее?! – вздрогнул от такой неожиданной новости римский агент.

– И да и нет… – Оронт покривил невидимую Туберону половину лица в презрительной ухмылке.

Он был не менее мстителен, чем римлянин, но искать ускользнувшую жертву годами считал пустой тратой времени и сил, благо под рукой всегда находился кто-нибудь, на ком можно было выместить скопившуюся злобу. Только за Митридатом Оронт полез бы и в Тартар, но этот поиск был его работой, за которую ему хорошо платили, а свои служебные обязанности заместитель начальника царского следствия привык выполнять с примерным прилежанием.

– Объяснись, – изменившимся голосом резко приказал Туберон.

– Он теперь лохаг аспургиан. Как по здешним меркам – немалая шишка.

– Мы потребуем выдать его именем Сената! И посмотрим, осмелился ли царь Перисад воспротивиться пожеланиям Рима.

– Так то оно так… – перс уже не сдерживал насмешливой улыбки. – Да вот одна беда – в случае с Рутилием у нас руки коротки.

– Что ты хочешь этим сказать?

– А то, что сейчас он выполняет высочайшее повеление владыки Боспора и находится в таких местах, откуда его не выцарапает даже ваш великий Юпитер.

– Не богохульствуй, Оронт, – с нескрываемой угрозой сказал побледневший от ярости Авл Порций. – Ибо уши богов всегда открыты, и возмездие нечестивцу никогда не заставляет себя долго ждать.

Под гневным взглядом римского агента перс смешался, опустил голову и заерзал на сидении дифра. Ему было наплевать на всех чужеземных богов, но ссориться с Тубероном было куда опаснее, нежели поцеловать ядовитую змею, как это делают египетские танцовщицы.

– Рутилий два дня назад выехал в степи собирать пополнение для варварской хилии, – елейным голосом сообщил он Туберону, состроив подобострастную мину.

– Два дня назад? – переспросил римлянин и задумался.

Оронт сидел, стараясь не шевелиться, и незаметно наблюдал за выражением лица хозяина. Спустя какое-то время бледность отхлынула, и кожа Авла Порция приобрела свой обычный желтовато-коричневый оттенок.

– Значит, его предупредили… – чуть слышно молвил римский агент. – И вес этого предателя и отступника в Пантикапее гораздо больше, чем можно было предположить: за такой короткий срок получить царский указ и исчезнуть… Нет, я прав – у Рутилия есть покровитель, пользующийся большим влиянием на царя. А это очень опасно для нас, Оронт.

– Пока слежки за собой я не замечал.

– Присмотрись получше. Здесь варварская страна, а эти номады и полугреки очень хитры. И уж ни в коей мере в перечень их доблестей не входит любовь к Риму. К тому же, насколько мне стало известно, здесь немало переселенцев из Пергама, бежавших на Боспор после поражения Аристоника. А это вдвойне опасно. Нужно усилить нашу охрану.

– Но у меня есть и хорошие новости, господин, – решив, что настало и его время, осмелел Оронт.

– Если они такие, как до сих пор, то можешь оставить их при себе, – в сердцах бросил Туберон и одним махом осушил фиал.

– С какой стороны посмотреть… Я все-таки надеюсь, что мое сообщение будь небезынтересным.

– Ладно, выкладывай.

– Мне сообщили, что отыскался Макробий.

– Да ну?! – удивился Авл Порций. – И где же он притаился?

– Недалеко отсюда. В Херсонесе.

– По-прежнему ворочает крупными делами?

– Отнюдь. Здесь он стал рыночным трапезитом, живет скромно, тихо, ни с кем не общается.

– Ах, старая паршивая обезьяна, – с видимым удовольствием потер руки римлянин. – Я перерыл весь Понт в поисках его, Фракию и Элладу, а он, оказывается, был под боком. Доставь его в Пантикапей под любым предлогом. Мне нужно с ним встретиться. Он может оказаться нам весьма полезным. Я никогда не поверю, что Макробий стал отшельником. У него ума хватит на двоих, а уж глаза и уши открыты всегда и везде. Этот горбатый урод – кладезь сведений, за которые он всегда платит, не скупясь. Найди мне его. Даю тебе пять дней.