Сорок пять - Дюма Александр

– Ладно, уж вы из меня просто веревки вьете, – произнес торговец со смешком, оскалив зубы как шакал, – вот еще одно экю. Дьявол тебя задави, – прошептал он тихонько.

– Спасибо, – сказал Самюэль, – желаю удачи.

Он кивнул скупщику кирас и, хихикая, удалился.

Торговец, оставшийся один на улице, поднял с земли кирасу Пертинакса и стал засовывать ее в латы Фурнишона.

Буржуа, стоявший на балконе, продолжал смотреть вниз. Когда торговец был в самом разгаре дела, он обратился к нему:

– Вы, сударь, кажется, скупаете старые доспехи?

– Да нет же, милостивый государь, – ответил несчастный, – тут просто случай такой представился.

– Так этот случай и мне очень подходит.

– В каком смысле, сударь? – спросил торговец.

– Представьте себе, что у меня тут под рукой целая груда старого железа, от которой мне хотелось бы избавиться.

– Я не отказался бы от покупки; но сейчас, вы сами видите, у меня руки полные.

– Я все-таки покажу вам доспехи.

– Не стоит, я истратил все деньги.

– Пустяки, я вам поверю в долг, вы, на мой взгляд, человек вполне порядочный.

– Благодарю вас, но меня ждут.

– Странное дело, ваше лицо мне как будто знакомо! – заметил буржуа.

– Мое? – сказал торговец, тщетно стараясь совладать с дрожью.

– Посмотрите на эту каску, – сказал буржуа, притягивая к себе названный предмет своей длинной ногой: он не хотел отходить от окошка, чтобы торговец не смог от него улизнуть.

И тут же, нагнувшись через балкон, он положил каску прямо в руки торговца.

– Вы меня знаете? – переспросил тот. – То есть вам показалось, будто вы меня знаете.

– Да нет же, я вас отлично знаю. Ведь вы…

Буржуа, казалось, искал в своей памяти. Торговец ждал, не шевелясь.

– Ведь вы Никола…

Лицо торговца исказилось, каска в его руке задрожала.

– Никола?! – повторил он.

– Никола Трюшу, торговец скобяными изделиями с улицы Коссонери.

– Нет, нет, – ответил торговец. Он улыбнулся и вздохнул, словно у него гора с плеч свалилась.

– Не важно, у вас честное лицо. Так вот, я бы продал полные доспехи, – кирасу, наручни и шпагу.

– Учтите, сударь, что это запрещенный род торговли.

– Знаю, тот, у кого вы только что купили кирасу, кричал об этом достаточно громко.

– Вы слышали?

– Отлично слышал. Вы очень щедро расплатились. Это-то и навело меня на мысль договориться с вами. Но будьте спокойны, я не вымогатель, так как знаю, что такое коммерция. Я сам в свое время торговал.

– А, и чем же именно?

– Что я продавал?

– Да.

– Льготы и милости.

– Отличное предприятие.

– Да, я преуспел и теперь, как видите, – буржуа.

– С чем вас и поздравляю.

– Поэтому я любитель удобств и продаю старое железо, которое только место занимает.

– Вполне понятно.

– У меня имеются также набедренник и еще перчатки.

– Но мне всего этого не нужно.

– Мне тоже.

– Я бы взял только кирасу.

– Вы покупаете только кирасы?

– Да.

– Странно. Ведь вы же в конце концов все перепродаете на вес, так вы, по крайней мере, сами заявляли, а железо всегда железо.

– Это верно, но, знаете ли, предпочтительно…

– Как вам угодно: купите одну кирасу… или, пожалуй, вы правы: не надо ничего покупать.

– Что вы хотите сказать?

– Хочу сказать, что в такое время, как наше, оружие может каждому пригодиться.

– Что вы! Сейчас ведь мир.

– Друг любезный, если бы у нас царил мир, никто бы, черт возьми, не стал скупать кирасы. Мне вы этого не рассказывайте.

– Сударь!

– Да еще скупать их тайком.

Торговец сделал движение, видимо, намереваясь удалиться.

– Но, по правде-то сказать, чем больше я на вас гляжу, – сказал буржуа, – тем сильнее во мне уверенность, что я вас знаю. Нет, вы не Никола Трюшу, но я вас все-таки знаю.

– Молчите.

– И если вы скупаете кирасы…

– Так что же?

– Так я уверен, ради дела, угодного богу.

– Замолчите!

– Я от вас просто в восторге, – произнес буржуа, протягивая с балкона длиннющую руку, которая крепко вцепилась в руку торговца.

– Но вы-то сами кто такой, черт побери?

– Я – Робер Брике, по прозванию гроза еретиков, лигист и пламенный католик. Теперь я вас безусловно узнал.

Торговец побледнел как мертвец.