Цветок Америки - Мессадье Жеральд

В комнате воцарилось тяжелое молчание. Солнце, пребывавшее в явно игривом настроении, гоняло зайчики по медному телескопу перед окном.

Франц Эккарт вздохнул.

— Жозеф, — ответил он, наконец, — слова твои вызваны внутренней чистотой, правда?

Жозеф с усилием кивнул. Конечно, только сейчас он начал осознавать, сколь дерзкой была его вспышка.

— Сказанное тобой грешит преувеличением. Верно, что люди, жаждущие разгадать смысл моих катренов, в первую очередь стремятся узнать то, что может пойти им на пользу и обеспечить успех их земных предприятий. Но нельзя исключать того, что им хотя бы на миг приоткроются замыслы Провидения. Они постигнут ничтожность свою перед бесконечностью вселенной. Быть может, поймут также, что вселенная эта им не принадлежит, и в души их проникнет некое подобие скромности. Пренебрегать этим нельзя. А надеяться на лучшее всегда следует.

Жозеф жадно слушал.

— Соблазн абсолютной чистоты — болезнь, угрожающая всем человеческим существам. Это желание нескромно. Ты не обладаешь абсолютной чистотой, Жозеф.

Лицо мальчика порозовело.

— Познание духов не превратило тебя в чистый дух. Спустившись с целью просветить тебя в ночь твоего посвящения, они хотели просветить, прежде всего, твою плоть — греховную и смертную. Это тело, которое принимает пищу и испражняется. Если ты не смиришь порыв к чистоте, то предашь их.

На лице Жозефа, казалось, жили только трепещущие ресницы.

— Духи пришли к тебе из любви, из уважения к заслугам твоего рода, которые ты унаследовал через мать Жоашена. Любовь проникнута милосердием. Ты отказал в милосердии тем людям, что прислали мне письма.

Грудь мальчика вздымалась. Он чуть не плакал.

— Прости меня, — произнес он, наконец. — Прости меня.

— Я уже простил, — сказал Франц Эккарт.

Жозеф устремился к отцу. Они обнялись. Подросток повернулся к Жанне.

— И ты тоже, — сказал он.

Она с улыбкой кивнула и обратилась к Францу Эккарту:

— Ты изумительный отец.

— Итак, я отвечу этим просителям, — объявил он.

Ей хотелось найти какие-то новые слова, чтобы рассказать Францу Эккарту о чувствах, которые он пробудил в ней. Каждый мужчина заключал в себе некую присущую только ему субстанцию и обладал своим особым цветом. Франсуа Вийон, узловатый и изломанный, словно виноградная лоза или туя. Матье — душистая сосна, Филибер — яблоня, Бартелеми — дуб, Жозеф — кедр… Жак и Франц Эккарт были исключением, ибо напоминали другие субстанции — слоновую кость и янтарь.

После любовной близости с ним она приходила в себя только через несколько часов, порой через несколько дней. Он благоухал. Она жалела, что после этого приходится мыться.

Мария Нарбоннская явилась в дом л'Эстуалей первой из тех просителей и просительниц, которые умоляли о встрече: дочь поэта Карла Орлеанского жила в Туре, всего в одном дне пути на повозке. Родившись в 1457 году и будучи гораздо моложе Жанны, она, тем не менее, производила впечатление старой женщины. Одеяние из черного узорчатого бархата и полное отсутствие румян делало ее белое от природы лицо еще более бледным; несомненно, она считала, что удалилась от мира и, особенно от двора своего брата. Сопровождали ее только фрейлина и лакей — так могла бы путешествовать дама из зажиточной бюргерской семьи. Она с удивлением оглядела Франца Эккарта:

— Я ожидала увидеть убеленного сединами старца. А вижу красивого молодого человека.

Мария Нарбоннская быстро взглянула на Жанну. Потом села в придвинутое ей кресло и сразу приступила к делу.

— Мессир, я догадываюсь, что осторожности ради вы предпочитаете выражать свои мысли темным языком, — без околичностей заявила она. — Прошу вас этого не делать. Говорите без опаски. Мы не встречаемся с королем. Для короны я не представляю никакого интереса, поскольку мальчика не родила, а снова выходить замуж мне поздно. Людовик не дарит меня своей откровенностью. 1515 — это год его смерти, верно?

— Похоже, так, мадам.

— Это меня не удивило бы. Вот уже много лет, как он страдает воспалением кишок. Но что означает все остальное? Корона, которая споткнется о порог, прислуживающий Меркурию Юпитер и мщение Немезиды?

— Если я не ошибаюсь, преемник короля будет претендовать на большие почести, что в данном случае может означать только императорскую корону. Однако достанется она не тому, кто достойнее. Решат дело деньги.