Цветок Америки - Мессадье Жеральд

Жанна, высунувшаяся в этот момент из окна, увидела, как Деодат бросился на шею Францу Эккарту: чем тот привел в такой восторг ее сына?

Как бы там ни было, через неделю Деодат уехал в Лион.

— Не знаю, что ты сказал ему. Но я рада, что он к тебе прислушивается. Теперь мне хотелось бы увидеть цветы этого ростка, — объявила она.

Франц Эккарт, втихомолку посмеиваясь, сказал себе, что цветы невинности, взращенные на ниве риторики, стали, наконец, тем, чем и должны быть, — объектом ботаники, как трехлепестковая лилия.

Внезапно Жанна повернулась к нему и, устремив на него долгий взгляд, спросила:

— Зачем тебе понадобилась старуха?

Она с поразительной ясностью вдруг увидела это молодое сильное тело, которое любила ночами. Но ведь у нее уже не могло быть детей. Ей было стыдно за свое бесплодное наслаждение.

— Ты не хочешь других детей? — продолжала она.

— Все дети мира мои, — ответил он. — Что до моей крови, Жозеф сумеет ее увековечить. И пора тебе прекратить столь обидным образом говорить о Жанне Пэрриш.

О Жанне Пэрриш! Она чуть не расхохоталась. Никто уже давно не называл ее так.

— Живот у нее гладкий, а груди твердые, — продолжал он. — Связывает меня с ней брак, заключенный перед звездами. Она не рабыня моя, взятая, чтобы давать потомство, но вторая половина того совершенного андрогина, который мы являем собой. — Он нахмурился. — Я был бы тебе признателен, если бы ты говорила о ней с большим почтением.

Она рассмеялась и обняла его.

Они долго стояли, прижавшись друг к другу. Он склонил голову и заставил ее опустить свою. Когда их лбы соприкоснулись, он сказал:

— Смотри, мы образуем стрельчатую арку. Между нашими головами ключ свода.

22

Тайный союз банкиров

Весной 1501 года три ростка табака поднялись в горшочках, развернув листья, очень похожие на те, которые мысленно нарисовал себе Франц Эккарт. Он высадил их в солнечной части сада и посеял другие семена — тоже в горшках. Но Деодат не смог сразу раскурить первые листья, хотя ему страстно этого хотелось: они были слишком зелеными и водянистыми, а потому плохо горели; впрочем, и Окиепа подарил ему полусухие. Франц Эккарт посоветовал ему вывесить несколько листьев на изгородь, под прямые солнечные лучи. Он так и поступил.

Тем временем Франц Эккарт заказал в Лиможе три глиняные копии Деодатовой трубки. И Жанна смогла, наконец, попробовать дым, к которому так пристрастился ее сын. Она обещала себе, что в следующий приезд Деодата они будут курить табак втроем.

Но тут неожиданные новости нарушили все ее планы: мессир Деодат де л'Эстуаль обручился в Лионе со старшей дочерью местного суконщика Ивонной Дульсе. Деодат приехал вместе с невестой, семнадцатилетней брюнеткой с синими глазами. Семья ее состояла в родстве с Франсуа Дульсе, казначеем короля. Сердце Жанны подпрыгнуло от радости. Наконец-то! Сын не будет больше разглагольствовать о невинности дикарей и не отправится плясать вместе с ними.

Свадьбу отпраздновали в июне, сам епископ обвенчал Деодата и Ивонну в соборе Сен-Морис. Франсуа и Одиль по такому случаю приехали из Страсбурга и преподнесли новобрачной золотую брошь, украшенную четырьмя великолепными жемчужинами, громадной бирюзой и цветочками из коралла. Феррандо и Анжела, прибывшие из Женевы, подарили ей зеркало в оправе из драгоценных камней. Как обычно, клан л'Эстуалей-Бовуа пировал три дня, и гостей развлекали музыканты с танцорами.

По завершении свадебных торжеств Жанна, Деодат, Франц Эккарт и Феррандо собрались на тайный совет. Ибо Деодат предложил ссудить значительную сумму — двадцать пять тысяч экю — королевскому казначейству. Людовик XII был теперь самым могущественным государем Европы. Его завоевания в Италии казались очень прочными, и даже Габсбург смирился с этим. Будущее представлялось ему ослепительным. Заем сулил верную прибыль и расположение монарха. Вдобавок и новая родня Деодата наседала на него, уверяя, что это пойдет на пользу всем.

Франц Эккарт твердо высказался против.

— Тысяча пятьсот пятый год будет жестоким для Людовика, — провозгласил он. — Мы потеряем эти двадцать пять тысяч экю. Сверх того, в нынешнее время не следует привлекать внимания своим богатством. Я советую тебе помалкивать о банкирских делах. Стой на том, что у тебя есть суконные мастерские и виноградники: ты честный зажиточный буржуа, но отнюдь не купаешься в деньгах. От всяких сделок во Франции откажись и лучше вообще об этом не говори, чтобы не пронюхали королевские шпионы.