Любовь и Рим - Бекитт Лора

Он прицельно посмотрел вниз. Вода. Слишком холодная и быстрая для того, чтобы безропотно принять еще сохранившиеся в нем частички человеческого тепла. Он сделает это иначе. Не то чтобы он не хотел жить — просто больше не видел в жизни никакого смысла. Лучше умереть сейчас, чем страдать до конца и быть собственной тенью.

Той ночью он не вернулся домой, он остался наедине с внешней — и своей собственной пустотой. Он думал. Он все еще пытался решить.

…Солнечный свет — он был везде, заливал все вокруг, бесстыдно лез во все щели, пробивался сквозь занавеси, обжигал кожу, слепил глаза. Но даже если б на Рим внезапно опустилась ночь, Элий бы этого не заметил. Они с Дейрой поднимались по лестнице, спотыкаясь чуть ли не на каждом шагу, опьяненные бесчисленными поцелуями и ожиданием еще больших радостей, какие надеялись получить в пустой квартирке, в роскошной, зовущей полутьме, за закрытыми ставнями и дверями.

— Дома, правда, никого нет? — опасливо допытывалась девушка.

— Никого! Мать в эти часы всегда уходит на рынок. Карион тоже где-то бродит со своими стихами.

— А тот человек, с которым живет твоя мать?

Элий нахмурился, на мгновение задержавшись на ступеньке.

— Он исчез. Мать не хочет ничего говорить, а я и не спрашиваю. Мне он никогда не нравился. Как посмотрит, так сразу понимаешь: хорошего не жди.

Они вошли в квартирку. Сильно нагретый тяжелый воздух. И едва уловимый запах заброшенности, странным образом поселившийся здесь в последние дни, несмотря на то что в комнатках было чисто убрано, а все вещи лежали на своих местах.

Элий остановился перед Дейрой и замер, слушая бешеный толчки сердца в своей груди. Девушка пытливо смотрела на него своими темными глазами.

— А ты женишься на мне… потом?

— Женюсь! — пылко прошептал Элий.

Если бы в эти минуты она попросила бы его совершить восхождение на Олимп, он согласился бы и на это.

…Они не помнили, сколько времени провели в любовном угаре, обретая то, что обретаешь лишь раз в жизни, в юности, пока Элий не уловил что-то постороннее. Он словно бы почувствовал толчок — на самом деле это был внезапно раздавшийся звук — и понял, что задремал. Лежащая рядом Дейра испуганно приподняла голову; ее пальцы вцепились в измятые простыни.

Кто-то вошел в дверь и пересек помещение уверенным шагом. Все еще с трудом соображая, Элий быстро протянул девушке ее тунику и кое-как оделся сам.

— Наверное, это Карион! — шепнул он Дейре.

Ее глаза округлились.

— Что же делать?

— Ничего. Возможно, он уйдет.

Они затаились в жаркой тишине, обратившись в слух. Временами в соседней комнате раздавались приглушенные звуки, иногда они исчезали, потом появлялись снова… Карион не уходил, он что-то делал, и в конце концов у Элия лопнуло терпение. Что с того, если он привел сюда Дейру? Он уже взрослый и способен отвечать за свои поступки. Он жестом велел девушке молчать и оставаться на месте, после чего осторожно выглянул в соседнее помещение и — в следующую секунду резко бросился вперед. Его взгляд метнулся к столу; мгновением позже Элий протянул руку, схватил нож и, приподнявшись на цыпочки, одним махом обрезал веревку. Его сознание обжег звук упавшего тела — юноше почудилось, что это стук чего-то неживого. Но нет… Закашлявшись, Карион инстинктивно схватился за шею и даже не зажмурился от хлесткого удара по щеке, каким наградил его Элий.

— Хотел бы я знать, кто из богов лишил тебя рассудка?! А если б это увидела мать?!

Побелевшие губы Кариона шевельнулись, а мучительно расширенные темные глаза уставились на вделанный в потолок железный крюк, к которому некогда была подвешена колыбель, а теперь болтался обрывок веревки. Потом перевел взгляд на Элия и увидел рядом с лицом брата лицо незнакомой девушки, смотревшей с любопытством и испугом.

— Это было… неправильно, — прошептал он и прибавил: — Я завтра же уеду в Афины.

— Это не неправильно, а глупо! Или, пожалуй, не глупо, а расчетливо! Ты привык все делать напоказ, тебе нужно было покрасоваться даже… в смерти! — яростно вскричал Элий. — И поразят меня громы Юпитера, если я позволю тебе уехать в Афины прежде, чем ты окончательно приведешь свои мысли в порядок!

— Мысли? А как быть с чувствами? Повисла пауза.

— Тебе что, некого любить?

Внезапно Карион слабо улыбнулся и, отыскав руку брата, легко сжал ее в своей.