Красное колесо. Узел III. Март Семнадцатого. Том 2 - Солженицын Александр Исаевич

Главный-то бой революции – вот он, начинался: каково теперь победителям снова влезть в чумазую шкуру? И правы же во многом – но и совсем не правы, если помнить о германской армии на русской земле.

Как – убедить, умерить рабочих? Но – и заводчиков тоже!

Время для Ободовского – всё сжималось и сжималось.

463

И что ж наприказали в этом Приказе №1? Все поняли по-разному, в каждом полку поступали по-своему, отовсюду текли запросы – как именно понимать? И застонала, жаловалась Военная комиссия, которая всё считалась подчинённой и правительству, и Совету. И, говорят, просто выли цензовые круги. И только военный министр Гучков не снисходил что-либо спросить или возразить, будто его этот Приказ меньше всего касался.

Всё же члены Исполнительного Комитета чувствовали стеснение, что с Приказом перемахнули. Да многие и роптали теперь, что они и не слышали, это без них. А Соколов пустозвонный – нисколько не раскаивался, на него не навалишь, – да у него всё свои какие-то дела, на Исполкоме редко просиживал больше часа кряду, подкалывало его бежать дальше. А сегодня на заседании обсуждали, какое бы дать к Приказу такое пояснение, чтоб не уронить своего прежнего распоряжения, но и немного попятиться. Можно назвать тоже Приказом, уже №2.

Из дебрей возникших кривотолков, отменил ли Совет депутатов армию или армия остаётся, теперь надо было выйти с достоинством, как будто лишь разъясняя дальше. Итак, это будет Приказ опять – войскам Петроградского округа, но и – для сведения рабочим Петрограда. Разъяснить, что солдатские комитеты, да, должны избираться во всех воинских частях, но этим комитетам отнюдь не поручено избирать офицеров (хорошо, что вычеркнули тогда). А комитеты эти – для организации солдат, для общественных нужд и для участия в общеполитической жизни. Вопрос же о выборности военных начальников передан на рассмотрение специальной комиссии. (На самом деле никакой такой комиссии не было, но что иное сказать? А – как быть с выборами офицеров, уже произошедшими во многих полках?) Все же выборы офицеров, до сих пор произведенные? – должны остаться в силе… К тому же Совет и признаёт за солдатскими комитетами право возражения против того или иного офицера. А в общественной и политической жизни солдаты обязаны подчиняться своему выборному органу – ИК Совета рабочих депутатов, как это и указано в Приказе №1. (Так что особенно и извиняться не приходится.) Военным же властям солдаты обязаны подчиняться лишь по военной службе. А чтоб устранить опасность вооружённой контрреволюции – петроградский гарнизон не будет выводиться из города (этим не успели поласкать в Приказе №1), и оружие у петроградских солдат не должно быть отобрано.

Большевики, конечно, зашумели: что это – капитуляция перед Временным правительством, что это – низведение комитетов. Но – далеко они не набирали себе большинства.

Кто же подпишет? Исполнительный Комитет, вообще. Можно заставить подписать и из Военной комиссии. А подпись военного министра? – очень, конечно, была бы желательна, да вот – не складывались с ним отношения.

Но даже и сильней – игнорировать его. Сейчас вот готовый Приказ №2 отправить с курьером в Царское Село на искровую станцию, да скорей по радиотелеграфу и разослать всем-всем-всем, – всем воинским частям, всей Действующей армии, кто уловит.

Погнали гонца.

Непомерный Совет с сегодняшнего дня разделили: солдат отделили от рабочих, и помещаться в зале легче, и вздора меньше, и пусть собираются только через день те и другие. Через коридор, в Белом думском зале, сегодня и собралась солдатская секция – и свои, навязанные в Исполком, солдаты, ни к чему для дела (после трёх дней никуда они, конечно, выключаться не захотели), – теперь ушли туда.

В Исполнительном Комитете стало попросторней, а то ведь дошло уже до тридцати членов, еле хватало стульев. Правда, несколько человек постоянно не сидели за столом заседаний, но толпились у закусочного стола, спиной к заседанию, и подкреплялись, разумеется бесплатно: члены ИК покинули свои обычные занятия, чтобы здесь заседать ежедневно, и имели право более чем на такое содержание. Сегодня обещали принести и горячий обед.

Но председателя Чхеидзе эта возня у закусочного стола раздражала, она сбивала преданность революционному делу. И Чхеидзе несколько раз протестовал и призывал к порядку.

Всё же не отпадал вопрос: как повлиять на Гучкова? Его позиция очень загадочна: он ведь и не участвовал в переговорах о власти, и держится как будто выше всяких обязательств. Он открыто и надменно нарушает доброжелательный стиль отношений между правительством и Советом, какой поддерживают другие министры. Например, Некрасов сам просил командировать к нему в министерство представителя Совета для участия в принципиальных решениях. А Гучков уклонялся от всяких прямых сношений. Так заставить его?!