Гордость и гордыня - Остин Джейн

— Возможно ли? — вскричала Элизабет, когда дочитала письмо. — Возможно ли, что он все-таки женится на ней?

— Значит, Уикхем не столь безнравственен, каким мы его считали, — сказала ее сестра. — Милый папенька, я поздравляю вас.

— Вы уже ответили дяде? — спросила Элизабет.

— Нет, но это надо сделать поскорее.

Элизабет тут же принялась умолять его сесть за ответ без промедления.

— Милый папенька! — воскликнула она. — Идите поскорей домой и напишите дяде немедленно. Подумайте, как дорога каждая минута при подобных обстоятельствах.

— Позвольте, я напишу за вас, — сказала Джейн, — если вам не по душе затруднить себя.

— Очень не по душе, — ответил он. — Но что поделать!

С этими словами он повернулся и пошел с ними назад к дому.

— Можно мне задать вам вопрос? — сказала Элизабет. — Полагаю, условия придется принять?

— Придется! Мне лишь стыдно, что он запросил так мало.

— Да, им необходимо пожениться. A он такой человек!

— Да-да, необходимо. Ничего другого не остается. Но мне очень хотелось бы знать две вещи: во-первых, сколько денег потратил ваш дядя, чтобы устроить это, и, во-вторых, как мне удастся расплатиться с ним.

— Денег! Дядюшка! — вскричала Джейн. — O чем вы говорите, папенька?

— О том, что ни один человек в здравом уме не женился бы на Лидии ради такой приманки, как сто фунтов в год, пока я жив, и пятьдесят после моей смерти.

— Да, разумеется! — сказала Элизабет. — Хотя самой мне это в голову не пришло. Его долги будут уплачены, и еще останется некоторая сумма! Ну конечно, это дядюшка устроил! Какой добрый и благородный человек! Боюсь, как бы он не слишком стеснил себя. Небольшой суммой тут нельзя было обойтись.

— Да, — сказал ее отец. — Уикхем был бы непроходимым дураком, если бы согласился взять ее менее, чем за десять тысяч фунтов. Мне было бы грустно думать о нем столь плохо в самом начале наших родственных отношений.

— Десять тысяч фунтов? Господи упаси! Как вернуть даже половину такой суммы?

Мистер Беннет не ответил, и дальше все трое шли молча, занятые своими мыслями. Дома мистер Беннет направился в библиотеку писать ответ, а сестры пошли в малую столовую.

— Так они правда поженятся! — воскликнула Элизабет, едва они закрыли за собой дверь. — Как странно! И даже за это мы должны благодарить судьбу. Мы должны ликовать, что они станут мужем и женой, как ни мала вероятность их будущего счастья, как ни низок он сам! Ах, Лидия, Лидия!

— Меня утешает мысль, — сказала Джейн, — что он, конечно же, не женился бы на Лидии, если бы искренне ее не любил. Хотя наш добрый дядюшка, бесспорно, помог ему расплатиться с долгами, я не могу поверить, что он предложил ему десять тысяч фунтов или другую солидную сумму, пусть и поменьше. У него есть собственные дети, и, возможно, их станет больше. Каким образом мог он пожертвовать и половиной десяти тысяч?

— Если бы нам когда-либо удалось узнать величину долгов Уикхема, — сказала Элизабет, — и какую сумму он закрепил за Лидией, мы бы точно узнали, сколько потратил на них мистер Гардинер. Ведь у Уикхема за душой не было и шестипенсовика. Нам никогда не отблагодарить дядю и тетеньку за их доброту! Они пригласили ее в свой дом, оказали ей защиту и поддержку. Это такое благодеяние в ущерб самим себе, что нам не хватит и десятка лет, чтобы выразить им нашу признательность. Ведь сейчас она уже у них! Если такая доброта не вызовет у нее угрызений совести, значит, она не заслуживает быть счастливой ни теперь, ни после. Что она почувствует, когда увидит тетушку!

— Нам следует забыть все их ошибки и проступки, — сказала Джейн. — От души надеюсь, что они еще будут счастливы. B его согласии жениться на ней я вижу верное доказательство того, что он образумился. Взаимная любовь направит их на верный путь, и, уповаю, они будут вести такой скромный и разумный образ жизни, что со временем все забудут их легкомысленный проступок.

— Их поведение было таким, — возразила Элизабет, — что ни тебе, ни мне, ни кому-либо другому никогда его не забыть. Говорить об этом бессмысленно.

Тут они спохватились, что их маменька, вероятнее всего, пребывает в неведении о случившемся. Поэтому они пошли в библиотеку и спросили у отца, не против ли он, чтобы они рассказали ей о письме мистера Гардинера. Он писал и, не повернув головы, ответил равнодушно: