Гордость и гордыня - Остин Джейн

Наконец экипаж был подан, сундуки привязаны снаружи, свертки уложены внутри, и кучер объявил, что можно трогаться. После нежного прощания с Шарлоттой мистер Коллинз проводил Элизабет до экипажа. И пока они шли через сад, он поручал ей передать его наилучшие пожелания всей ее семье, не забыв добавить благодарность за доброту, оказанную ему в Лонгборне зимой, а также его нижайшее почтение мистеру и миссис Гардинерам, с коими он не имеет счастья быть знакомым. Затем он подсадил ее в экипаж, за ней Марию, и они уже собирались захлопнуть дверцу, когда он озабоченно напомнил им, что они все еще не поручили ему ничего передать леди Кэтрин и мисс де Бэр.

— Однако, — добавил он, — вы, несомненно, пожелаете, чтобы я передал им выражение вашего величайшего почтения и нижайшую благодарность за их доброту к вам, пока вы гостили тут.

Элизабет ничего не возразила, дверце было позволено захлопнуться, и лошади тронулись.

— Только подумать! — воскликнула Мария после не скольких минут молчания. — Кажется, и двух дней не прошло, как мы сюда приехали, а сколько всего случилось!

— Да, очень многое, — ответила ее спутница со вздохом.

— Мы девять раз обедали в Розингсе, а кроме того, два раза пили там чай! Как много у меня найдется, чего порассказать!

A Элизабет про себя добавила: «И как много мне придется скрыть!»

B дороге они разговаривали мало, никакой беды с ними не приключилось, и уже через четыре часа после отъезда из Хансфорда экипаж остановился перед домом мистера Гардинера, где им предстояло погостить несколько дней.

Джейн выглядела хорошо, а понять, что она чувствует, Элизабет было трудно среди всевозможных развлечений, которые придумывала для них добрая тетушка. Впрочем, Джейн должна была возвратиться домой вместе с ней, а в Лонгборне времени для наблюдений будет предостаточно.

Однако она лишь с трудом удержалась, чтобы еще до возвращения в Лонгборн не рассказать сестре о предложении мистера Дарси. Знать, что в ее власти поразить Джейн изумлением и потешить собственное тщеславие в той мере, в какой оно еще не уступило доводам рассудка, это был большой соблазн для откровенных признаний! И удержалась она лишь потому, что не решила, насколько откровенными должны быть эти признания, а кроме того, опасалась, как бы, заговорив на эту тему, нечаянно не сказать лишнее про Бингли и тем еще более удручить сестру.

Глава 39

Шла уже вторая неделя мая, когда три барышни вместе покинули Грейсчерч-стрит и отправились в город N в Хартфордшире. Когда они подъезжали к гостинице, где их должна была ждать карета мистера Беннета, то тут же убедились в пунктуальности кучера, так как из окна столового зала на втором этаже выглядывали Китти и Лидия. Эти юные девицы пробы ли в городе уже больше часа и получили большое удовольствие, посетив мастерскую модистки напротив гостиницы, рассматривая часового на посту и готовя салат с огурцами.

Поздоровавшись с сестрами, они с гордостью указали на стол, уставленный такими холодными блюдами, какие обычно подаются в подобных заведениях, восклицая наперебой:

— Правда, это очень мило? Правда, очень приятный сюрприз?

— И мы намерены угостить вас всем, только для этого вы должны одолжить нам деньги, потому что все свои мы как раз потратили вон в той лавке. — Тут она показала свои покупки. — Посмотрите, какую шляпку я купила. По-моему, она не очень красивая, но я подумала, почему бы и не купить ее? Как только вернусь домой, распорю ее и посмотрю, нельзя ли сделать ее помоднее.

A когда сестры объявили, что шляпка безобразна, она добавила с полной беззаботностью:

— Так в лавке было две-три еще безобразнее! A когда я куплю для отделки атлас покрасивее, так она будет выглядеть вполне сносно. Да к тому же не все ли равно, что носить в это лето, после того, как ***ширцы покинут Меритон, а они выступают через две недели.

— Неужели? — воскликнула Элизабет, очень довольная.

— Их расквартируют под Брайтоном, и я так хочу, чтобы папенька отвез нас в Брайтон на лето! Вот было бы бесподобно! A обошлось бы, право, совсем недорого. И маменька хочет поехать, подумать только! Вообразите, какое скучное лето нам иначе придется провести!

«Да, — сказала себе Элизабет, — куда уж бесподобнее! И лучше для нас ничего не придумать! Боже великий! Брайтон и целый военный лагерь, когда нам было более чем достаточно одного жалкого полка милиции и ежемесячных балов в Меритоне».