Гордость и гордыня - Остин Джейн

— Мне кажется, он больше никогда жить в Недерфилде не будет.

— Ну, что же, как ему угодно. Никто не хочет, чтобы он опять приехал, хотя я не устану повторять, что он обошелся с моей дочерью очень низко. И будь я на ее месте, я бы этого ему так не спустила. Меня утешает только мысль, что Джейн, наверное, умрет от разбитого сердца, и вот тогда он пожалеет о том, что сделал!

Элизабет, однако, не нашла ничего утешительного в таких надеждах и промолчала.

— Так, значит, Лиззи, — вскоре продолжала ее маменька, — Коллинзы словно сыр в масле катаются, а? Ну-ну, уповаю, таки дальше будет. A какой стол они держат? Шарлота, воображаю, рачительная хозяйка. Если она и вполовину так бережлива, как ее маменька, то на всем экономничает. Уж конечно, расточительности за ними не водится.

— Да, никакой.

— Считают каждый пенни, можешь на это положиться. Да-да! Уж они-то позаботятся сводить концы с концами. Уж они-то никогда нуждаться в деньгах не будут. Ну да пусть их! И, воображаю, они частенько поговаривают о том, как приберут к своим рукам Лонгборн, чуть твой папенька скончается. Воображаю, они уже смотрят на имение как на свое собственное.

— При мне они, разумеется, ни о чем подобном не говорили.

— Да, было бы странно, скажи они хоть что-нибудь! Но, поверь, между собой они только об этом и толкуют. Что ж, если им совесть позволяет забрать имение противу всех законов, тем лучше. Я бы постыдилась, достанься оно мне через какой-то там майорат.

Глава 41

Первая неделя после их возвращения домой пролетела быстро. Началась вторая. Последняя неделя пребывания полка в Меритоне! И все барышни в городке и его окрестностях погрузились в меланхолию. Уныние воцарилось почти всеобщее. Только старшие мисс Беннет еще были способны есть, пить, спать и продолжать обычные свои занятия. Китти и Лидия часто укоряли их за такую бесчувственность — их собственная печаль не знала пределов, и они просто не могли понять подобной черствости своих сестер.

— Боже правый, что с нами станется? Что нам делать? — восклицали они в муках горя. — Лиззи, ну как ты можешь улыбаться?

Любящая маменька разделяла их печаль. Она припомнила, как сама страдала в подобном случае двадцать пять лет тому назад.

— Право слово, — сказала она, — я два дня рыдала, когда полк полковника Миллера отбыл. Я думала, мое сердце разобьется.

— A мое так непременно разобьется! — вскричала Лидия.

— Если бы мы могли поехать в Брайтон! — заметила миссис Беннет.

— Ах да! Если бы мы поехали в Брайтон, но папенька такой недобрый!

— Морские купания поправили бы мое здоровье навсегда.

— A тетенька Филипс полагает, что они пойдут очень на пользу мне, — добавила Китти.

Однако тяжкие предчувствия Лидии вскоре рассеялись, так как миссис Фостер, супруга командира полка, пригласила ее отправиться с ней в Брайтон. Эта бесценная подруга была очень молода и вышла замуж совсем недавно. Свойственные обеим беззаботность сблизили их, и они были задушевными подругами целых два месяца из трех своего знакомства.

Восторги Лидии, ее обожание милой миссис Фостер, радость миссис Беннет, расстройство и зависть Китти не поддаются описанию. Совершенно не заботясь о страданиях сестры, Лидия порхала по дому в совершеннейшем экстазе, требовала от всех поздравлений, смеялась и болтала даже еще несдержаннее, чем раньше, а злосчастная Китти продолжала в гостиной оплакивать свой жребий упреками судьбе, настолько же безрассудными, насколько ее тон был сердитым и обиженным.

— Не понимаю, почему миссис Фостер не могла пригласить и меня, — твердила она. — Пусть я и не такая ее близкая подруга, но у меня не меньше права на подобное приглашение, чем у Лидии, и даже больше, ведь я на два года старше.

Тщетно Элизабет пыталась образумить ее, а Джейн уговаривала примириться с неизбежным. У Элизабет это приглашение не вызвало восторга, как у ее маменьки и Лидии, но она сочла его смертным приговором всем надеждам, что последняя когда-либо образумится. И, какие горькие упреки ни навлек бы на нее этот шаг, стань он известен, она не удержалась и втайне посоветовала отцу не отпускать Лидию в Брайтон. Она напомнила ему о неприличности обычного поведения Лидии, указала, как мало пользы может принести ей дружба с такой женщиной, как миссис Фостер, и на вероятность того, что в обществе такой подруги она будет вести себя еще более неосмотрительно в Брайтоне, где соблазнов несравненно больше. Он внимательно выслушал ее, а затем сказал: