Праздник, который всегда с тобой - Хемингуэй Эрнест

— Вы уже завтракали?

— Нет еще. Вас разыскивал по всему городу.

— Какая жалость. Вам не сказали из дома, что я здесь?

— Нет. Зельда неважно себя чувствовала — мне, наверное, не стоило ехать. Пока что вся эта поездка — сплошная неприятность.

— Давайте позавтракаем, найдем машину и двинемся.

— Отлично. Позавтракаем здесь?

— В кафе будет быстрее.

— Но здесь наверняка дадут хороший завтрак

Это был сытный американский завтрак с яичницей и ветчиной, очень вкусный. Пока мы его заказывали, пока ждали, пока ели и ждали счет, потеряли почти час. Когда официант пришел со счетом, Скотт решил, что мы возьмем отсюда и еду в дорогу. Я попробовал его отговорить, не сомневаясь, что мы можем купить в Маконе бутылку макона и что-нибудь для сандвичей в какой-нибудь charcuterie^[53]. Или, если к тому времени магазины закроются, по дороге будет сколько угодно ресторанов. Но он сказал, что, по моим же словам, в Лионе изумительные цыплята и мы непременно должны взять здесь цыпленка. Отель приготовил нам еду навынос, которая обошлась вчетверо, если не впятеро, дороже того, что мы заплатили бы, если бы покупали сами.

Скотт явно выпивал до того, как мы увиделись, и, судя по виду, нуждался в добавке. Я спросил его, не выпить ли нам у бара перед уходом. Он сказал, что по утрам не пьет, и спросил, пью ли я. Я ответил, что это зависит от настроения и от того, чем мне предстоит заниматься, и он сказал, что если я в настроении выпить, он составит мне компанию, чтобы мне не пить в одиночестве. Так что, пока нам готовили еду в дорогу, мы выпили виски с водой и почувствовали себя гораздо лучше.

Скотт хотел заплатить за все, но за свой номер и в баре я заплатил сам. С самого начала поездки я чувствовал в связи с этим неловкость, и теперь чем больше платил, тем легче мне становилось. Платил я деньгами, которые мы копили на Испанию, но я знал, что пользуюсь кредитом у Сильвии Бич, могу занять и потом возвратить все, что сейчас просаживаю.

В гараже, где Скотт оставил машину, я с изумлением увидел, что у маленького «рено» нет верха. Крышу повредили при выгрузке в Марселе или потом в Марселе повредили — Скотт объяснил это невнятно, — и Зельда велела срезать ее совсем и не захотела ставить новую. Она не переносит закрытые машины, сказал Скотт, они без верха доехали до Лиона, а здесь их остановил дождь. В остальном автомобиль был исправен, Скотт заплатил по счету, поторговавшись из-за платы за мойку, смазку и дополнительные два литра масла. Механик объяснил мне, что в моторе надо сменить кольца — на машине ездили, а масла и воды не хватало. Он показал, как обгорела краска на моторе. И сказал, что, если я смогу убедить месье сменить кольца в Париже, эта машина, хорошая маленькая машина, еще послужит так, как ей положено служить, когда о ней хоть сколько-нибудь заботятся.

— Месье не позволил мне заменить верх.

— Да?

— У человека есть обязательства перед машиной.

— Есть.

— У вас, господа, нет плащей?

— Нет. Я не знал про крышу.

— Постарайтесь убедить месье, чтобы он был серьезнее, — умоляюще сказал механик. — Хотя бы по отношению к машине.

— Ага, — сказал я.

Дождь остановил нас через час к северу от Лиона.

В тот день дождь останавливал нас раз десять. Это были перемежающиеся ливни, когда короткие, когда — не очень. В плащах мы могли бы ехать не без приятности под весенним дождем. А так мы прятались под деревьями или в придорожных кафе. Мы отлично пообедали тем, что взяли в гостинице, — великолепным цыпленком с трюфелями, вкусным хлебом, с белым вином макон, и Скотт был очень счастлив, когда мы пили вино на каждой остановке. В Маконе я купил еще четыре бутылки прекрасного вина и откупоривал их по мере надобности.

Не уверен, что Скотт когда-нибудь пил из бутылки, — он был возбужден так, словно совершил экскурсию на дно общества, или как девушка, впервые купающаяся нагишом. Но в середине дня он начал беспокоиться о своем здоровье. Он рассказал мне о двух людях, которые недавно умерли от застоя в легких. Оба умерли в Италии, и он был под сильным впечатлением от этого.

Я сказал ему, что застой в легких — это устаревшее название пневмонии, а он возразил, что я ничего в этом не понимаю и глубоко ошибаюсь. Застой в легких — это болезнь, свойственная именно Европе, и я ничего не могу о ней знать, даже если читал медицинские книги отца, потому что в них говорится о чисто американских болезнях. Я сказал, что мой отец учился в Европе. Скотт объяснил, что застой в легких появился в Европе недавно и мой отец ничего не мог знать о нем. Кроме того, он объяснил, что в разных частях Америки болезни разные, и если бы мой отец лечил в Нью-Йорке, а не на Среднем Западе, он имел бы дело с совсем другим спектром болезней. Он так и выразился: «спектром».