Правила секса - Эллис Брет Истон

— Столько девок залетает — можно опыты проводить, — смеется он.

— Я б сделал это за пятьдесят баксов, без шуток, — говорит Тони.

— Отвратно, чувак. Просто отвратно, — говорит Гетч, играющий в «Волшебный экран».

— Это по поводу еды или шуточек насчет аборта? — спрашиваю я.

— Да вся эта прочистка засорившихся труб, — объясняет Тони.

Гетч говорит:

— Отличный пошел юморок.

— Да ладно, — говорю я Гетчу, — расслабься.

— А ты-то чего веселишься, чувак? — спрашивает Гетч у Тима, вытаращившись на него так, как только мог студент-социолог.

— Слушай, — говорит Тим, — я столько раз уже проходил через все это дерьмо, меня это вообще не колышет.

Гетч кивает, но не похоже, что он на самом деле догоняет, тем не менее он заткнулся и уставился опять на «Волшебный экран».

— А откуда ты знаешь, что это вообще от тебя? — спрашивает Тони, который только что вернулся со встречи студенческого совета, обдолбанный в кашу.

— Да знаю, — говорит Тим, как будто он гордится своей уверенностью.

— Но откуда ты знаешь? Эта сука могла тебя наебать, — говорит Тони, тот еще помощничек.

— Да видно, — говорит Тим, — достаточно посмотреть на нее, сразу видно, что не врет.

Все замолкают.

— Ты это чувствуешь, — повторяет он.

— Ну прямо мистика какая-то, — говорит Тони.

— Ну и когда у нее выдерут плод? — спрашивает Норрис.

Весь стол издает стон, а Тим смеется виновато, но беспомощно, и у меня это вызывает тошноту. Та девушка получает в конце концов свою колу и выходит из главной столовой. Выглядит она уверенной в себе красоткой.

— В среду, чувак. — Тим стреляет сигарету и складывает руки чашечкой, прикуривая, хотя вероятности, что спичка потухнет, нет. Такая предосторожность, надо полагать. — Это произошло бы во вторник, но во вторник у нее будет важное занятие по танцам, так что это случится в среду.

— Шоу мает гоу он, — улыбаюсь я со слабой ухмылкой.

— Да, — говорит Тим немного взволнованно, — именно так. А потом она поедет в Европу — и вот тогда-то я вздохну свободно.

Все за столом, включая Тима, уже потеряли интерес к этой не новой (известной со вчерашнего вечера, а для опоздавших — с начала ланча) сплетне, так что продолжаются другие разговоры о других важных предметах. Норрис поднимается, и я прошу его принести мне кофе.

— Тебе со сливками? — спрашивает он.

— Да, слей погуще, — отвечаю я ему. Старая шутка.

— Слышь, Шон, да ты… весельчак.

— Да, я весельчак.

— Никто не знает, где можно вечером экстази достать? — спрашивает Тим.

— А где вечерина будет? — спрашивает Гетч.

Я замечаю своего соседа по комнате, он вернулся из Нью-Йорка.

— Qa va ^[4], — говорит он, проходя мимо меня.

— Qa va — отвечаю я и добавляю: — Лягушатник.

— В «Конце света» и, наверное, в «Кладбище», — говорит ему Тони. Тони — еще и председатель финансового комитета. — Взносы на алкоголь горячо приветствуются.

— А не холодно на улице тусоваться? — спрашивает Гетч.

— Оденься потеплее, кошечка.

Тони отодвигает тарелку и приступает к салату; хоть Тони мне и нравится, эта европейская салатина меня раздражает.

— Кошечка? Кто сказал «кошечка»? — спрашивает Тим. — Не слыхал этого слова с восьмого класса.

— Да отъебись ты, — отвечает Тони.

Он злобится, оттого что не получил роль в какой-то дурацкой постановке театрального отделения, хотя его основная специализация — скульптура, и, несмотря на то что он хороший парень и все такое, меня раздражает, что он надувает губы из-за какой-то гомозни. Я хочу трахнуть Сару еще раз. Я помню, отсасывает она невероятно. Или это был кто-то еще? Или это у Сары была спираль, о которую я чуть себе член не вспорол? Принимая во внимание сложившуюся ситуацию, ВМС (внутриматочная спираль), наверное, была не у нее, но даже если и у нее, то я мог бы просто снова воспользоваться случаем, если б мне представилась такая возможность.

— Никто не знает, что сегодня вечером будут показывать? — спрашивает Гетч.

— Спроси чего-нибудь полегче, — говорит Тони. Норрис возвращается с кофе и шепчет:

— Слил погуще.

Я делаю глоток и улыбаюсь:

— Великолепно.

— Не знаю. «Ночь мертворожденного»? Не знаю, — говорит Тони.

— Можно уже заткнуться? — спрашивает Тим.

— Я слышал от Роксанн, что «Карусель» закрывается, — предлагаю я тему для разговора.