Правила секса - Эллис Брет Истон

Они все так же ошарашенно таращились на меня.

— Возвращайтесь к своему дурацкому списку, — произнес я, хлебнул кофе и отмахнулся от них. — Хватит на меня пялиться.

Они медленно перевели глаза на список и вернулись к нему после короткой оглушительной тишины, но возобновили свою игру уже с меньшим азартом.

— Как насчет тех, у кого гобелены в комнате? — предложил Гарри.

— Это уже есть, — сказал Раймонд, вздыхая.

— Спиды еще остались? — спросил Гарри, вздыхая.

— Нет, — ответил Дональд, тоже вздыхая.

— Как насчет тех, кто пишет стихи о Женственности?

— Большевики из Канады?

— Все, кто курит гвоздичные сигареты?

— К слову о сигаретах, Пол, можно стрельнуть еще одну? — спросил Дональд.

Митчелл потянулся через стол и дотронулся до ее руки. Она засмеялась.

Я скептически посмотрел на Дональда.

— Нет, нельзя, — произнес я на грани истерики, — ни в коем случае. Это меня бесит. Ты вечно «стреляешь» сигареты, и больше я терпеть это не намерен.

— Да будет тебе, — сказал Дональд, как будто я просто шутил, — я куплю потом. У меня нет денег.

— Нет! Меня бесит еще и то, что твой отец владеет чуть ли не половиной «Галфэнд вестерн», а ты все время делаешь вид, будто у тебя никогда не бывает денег, — произнес я, пристально глядя на него.

— Неужели прям так все плохо? — спросил он.

— Да, Пол, кончай с этой эпилепсией, — сказал Раймонд.

— Почему у тебя такое дурное настроение? — спросил Гарри.

— Я знаю почему, — лукаво произнес Раймонд.

— Скоро свадьба? — хихикнул Дональд, посмотрев на стол Митчелла.

— Да, именно так все плохо.

Я был непреклонен и не обращал на них внимания. Убью эту шлюху.

— Ну дай ты сигарету. Не будь сукой.

— Ладно, я дам тебе сигарету, если скажешь, кто в прошлом году взял «Тони» за лучший костюм.

После этого наступила тишина, которая показалась мне унизительной. Я вздохнул и опустил глаза. Эта троица замолчала, пока в конечном итоге Дональд не сказал:

— Это самый бессмысленный вопрос, который я когда-либо слышал.

Я снова посмотрел на Митчелла, затем запустил пачку через стол.

— Бери быстрей. Я пошел за кофе.

Я поднялся и направился к выходу из столовки. Но потом мне пришлось остановиться и нырнуть в салат-бар, потому что шведка, с которой я был вчера, показывала свой пропуск контролеру. Я выждал, пока она не вошла в отдел раздачи. Затем быстро сбежал по лестнице и пошел на пару. Я думал попробоваться на эту пьесу Шепарда, но потом решил, что незачем париться, когда я и так не могу развести мизансцену своей жизни.

Я сел за парту и, пропуская мимо ушей монотонную речь профессора, поглядывал на Митчелла, который выглядел счастливым (еще бы, уложили его прошлой ночью) и делал записи.

Он с отвращением оглядел аудиторию, взглянул на курильщиков (он бросил, когда вернулся, — как это бесит). Возможно, они напоминали ему машины, представил я. Как трубы, выпускающие струи дыма, которые поднимаются из дырки в их головах. Он, изобразив крутой вид, оглядел уродливую девчонку в красном платье. Я взглянул на художества на своей парте: «Ты проиграл», «Земного притяжения нет», «Земля сосет», «Здесь спала семейка Брейди», «Что же стало с хипповской любовью?», «Любовь — говно», «Гуманитарные дипломы есть почти у всех таксистов». И я сидел там, чувствуя себя несчастным любовником. Но потом, конечно же, вспомнил, что теперь я просто несчастный.

Лорен

Просыпайся. Еще голову нужно помыть. Не хочется пропустить ланч. Иду в общий корпус. Выгляжу отвратно. Писем нет. От Виктора сегодня писем нет. Только записка, что в следующую субботу встреча АА будет не в Бингеме, а в Строуксе. Сегодня вечером «Рассвет мертвецов» в Тишмане. У меня просрочены четыре альбома из библиотеки. Натыкаюсь на эту нелепейшую девушку в розовом вечернем платье и очках, похожую на жертву шокотерапии, она ищет чей-то почтовый ящик. Еще одна мелочь, которая бесит. Поднимаюсь по лестнице. Забыла пропуск. Все равно пустили. На раздаче чизбургеров симпатяга в солнечных очках «Уэйфэрер». Прошу у него тарелку френч-фрайз. Начинаю заигрывать. Спрашиваю, как его занятия по флейте. Понимаю, что выгляжу отвратительно, и отворачиваюсь. Покупаю диетическую колу. Сажусь. Роксанн тоже здесь, но сидит почему-то с Джуди. Джуди ковыряет салат с жареной картошкой, рисом, сельдереем, листьями салата и тофу. Я нарушаю молчание: — Меня тошнит от этого места. Все воняют сигаретами, мнят себя невесть кем и только и думают о том, как бы выпендриться. Я уматываю отсюда, пока не появились первогодки.