Женский декамерон - Вознесенская Юлия Николаевна

— А вы давно с зоны? — спрашивает он меня.

— А вчера откинулась.

— Живете-то где?

— А нигде.

— Это как же так? Куда же вы теперь едете?

Ну и денек? Как начала я с утра исповедаться, так и не остановлюсь: рассказала я и этому мужику все как есть без утайки. Но уже без рева, понт держу перед мужчиной. Только как про церкву рассказывала, слеза чуть прошибла. Гляжу, у него тоже вроде как в глазу заблестело. А как я кончила рассказ свой, он мне и говорит:

— Знаете, не стоит вам ночевать на вокзале, опасно это с вашим лагерным документом. Если вас это не смутит, я приглашаю вас к себе. У меня тесновато, одна комнатенка, но зато в квартире есть ванна. Вымоетесь, отдохнете, а завтра пойдете спокойно к вашей старушке.

Конечно, я такому обороту обрадовалась. Правда, не хотелось мне в такой день с мужиком гулять, но и в милицию тоже страсть как не тянуло!

Приехали мы в Лугу, повел он меня к себе домой. Комнатенка у него и впрямь махонькая, почти чуланчик. Одна стена вся сплошь в полках, а на них книг наворочено до потолка, у другой стены диван и стол, вот и вся обстановка. Одежа на гвоздиках в углу навешана. Усадил он меня на диван, а сам пошел ванну готовить и чай греть.

Ну, девки, намылась я, отмочилась после лагеря, будто заново на свет родилась. Постиралась заодно, конечное дело. После сели мы с ним чай пить и начался у нас разговор долгий и душевный. Смешное дело, я малограмотная бичиха, а он ученый человек и за грамотность свою сидел. За правду, значит. Один раз три года, а другой — восемь. Последние-то два года в «крытке» отбывал, за нарушения — не ладил он с начальством. А я ему свою жизнь с самого детства выкладываю, будто полную исповедь держу вместо утрешней общей. Так мы друг друга слушали и жалели до самого вечера. Никогда у меня еще такого разговора с мужиком не было. И ведь без водки говорили-то, с одним чаем… А пришла пора ложиться, он себе в углу постелил ватник лагерный и пальтом укрылся, а меня, кок я ни отговаривалась, уложил на своем диване, на чистое белье. И опять мы с ним разговор продолжаем. Уж не помню, про что и говорили. Невеселый был разговор, все о жизни. А на душе у меня слезы радостные собрались, как бадья переполнилась. Туг я ему и говорю:

— Что ж ты там в углу спать будешь? Хоть ты и ученый, а все зэк для меня, так давай мы по-простому будем с тобой. Иди-ка сюда. Меня-то не обижай.

Лег он ко мне, а я обняла его, да так мне жалостно стало, что разревелась я белугой над ним и над собой. А уж как у нас с ним что вышло, я и сама не помню. Только хорошо мне с ним было, девоньки, будто до него никого и не было. И помнится мне, что и он с мокрыми глазами был, не одна я сырость разводила. Смешно, верно? Пока не смешно, говорите? Ну, погодите, дальше самый смех начнется.

Утром встаем мы, а он и говорит вдруг:

— Простите меня, Зина, я должен был это сказать еще вчера. Но раз уж так получилось у нас, то говорю сейчас. Я хочу, чтобы вы стали моей женой.

— Да ты сдурел, что ли? Кто ты и кто я, подумай! А он мне рот зажал рукой и в глаза целует.

— Кто ты, этого ты сама не знаешь. Я лучше тебя знаю, поэтому и прошу тебя стать моей женой.

Ничего я не поняла. Сумасшедший, думаю, что ли? Так ведь не похоже… Тут ему уже на работу надо было идти, он мне и говорит:

— Зина, ты можешь приготовить нам сегодня обед? Вот деньги, а магазин в соседнем доме. Вот ключ от комнаты, вот от квартиры. Соседку нашу я предупрежу, что ко мне жена приехала, так что спокойно хозяйничай. Я приду в пять.

Вот так он мне все это на голову бухнул и ушел на работу. Ну, посидела я, посидела, а потом пошла на кухню с соседкой знакомиться. Та ничего, приняла меня по-человечности, показала, где его стол кухонный, рассказала, где магазин, где рынок. Сходила я туда и туда, а после рукава засучила и принялась за хозяйство. Пока обед варился, я комнатку его вымыла, белье нашла и выстирала. После поела и села ждать его с работы. Ждала, ждала и поняла, что бежать мне надо отсюда. Хороший он человек, так нечего мне ему судьбу марать. Подхватила я свой сидор, ключи на стол выложила да и в дверь. А как дверь-то за собой захлопнула, так и вспомнила, что записку со старушкиным адресом я на столе забыла, как вечером ему показывала. И соседка тоже ушла куда-то. Позвонила я разок, постояла под дверью да и пошла на вокзал. В тот же вечер я из Питера уехала в Вологду, где у меня подружка с нашей деревни на стройке работала. Вот такая смешная со мной вышла история.