Есть! - Матвеева Анна

Алла Ивановна не терпела всего две вещи в жизни, зато какие это были вещи! Первая – человеческая неопрятность в полной широте ее проявлений, с ней бабушка Аллочки вела непрекращающуюся войну по всем направлениям. Второй вещью были непонятные поступки, вылезающие за рамки, однажды установленные Аллой Ивановной и отныне не подлежащие отмене, как не подлежал отмене волосяной узел на макушке, придававший бабушке сходство со снежной бабой в ведре. Например, бабушка терпеть не могла людей, которые без повода ходят друг к другу в гости или, того хуже, путешествуют. «Вот ходят, ездят, Бог в помощь разносят!» – ворчала Алла Ивановна, сама, впрочем, любившая принимать у себя всех , но лишь по строго определенным дням и после долгой подготовки.

Взрослая Аллочка Рыбакова тоже не любила спонтанных гостей – и вообще все чаще слышала внутри себя бабушкин голос, бурчащий не самые приятные вещи. Включить или выключить в себе бабушку Аллочке становилось труднее от года к году. «Возможно, однажды я стану такой же точно, как она, – думала Аллочка. – Какой точно?..»

Алла Ивановна была из тех женщин, которые каждый день перепрыгивают от одного дела к другому – будто переходят болото по кочкам. Эти женщины очень мало спят, едят на ходу и презирают лентяев как класс. С годами усталость и самодовольство женщин такой породы приводят их сначала к депрессиям, а потом к психотерапевтам. Если повезет с врачом, аллу ивановну медленно переформатируют, разворачивая лицом к самой себе. Ее учат отдыхать и не хвататься судорожно за самые разные дела. Ее учат не мыть посуду по целому дню и равнодушно смотреть, как в корзине копится нестиранное белье. Если аллу ивановну удастся отправить одну на курорт – это совсем хорошо, но обычно алла ивановна совершает побег с курорта после первого же ужина в ресторане или ночевки в гостиничном номере, где все делают не так, как нужно.

Вычищая чужую раковину, развешивая чужие кофточки по чужим плечикам и опрастывая лоток за чужим – очень сильно линяющим котом, Аллочка думала о том, что она бабушкиной породы, но не во всем, нет, не во всем! Помните, как в детских книжках? Посмотри на рисунки, найти пять отличий.

Прежде всего Аллочка совершенно не нуждалась в благодарности – ей хватало зарплат и премий. Подарки от работодателей – просроченные помады, халявные шампуни и бонусные сумки – раздражали ее ничуть не меньше, чем подношения не в меру активных родителей в далекие годы школьного учительства. «Алла Витальевна, конфеточки к празднику», – лебезила мама очередной дурочки, выкладывая на стол прямоугольную коробку с надписью, как сейчас помнит Аллочка, «Искушение». Аллочка потом передарила эту коробку знакомому монаху – не без задней мысли.

Каким далеким казалось ей теперь это учительство. Работать в школе очень быстро стало роскошью, позволить себе которую могли только обеспеченные – Аллочке же опереться было не на кого, наоборот, это на ней со всех сторон висели родные и близкие… нет, пока еще не покойной, а деятельной и сильной женщины.

Папа и мама – советская версия Филемона с Бавкидой, трогательные и беспомощные, как зимние птички. Папа так и не отучился от слова «товарищи» и привычки каждый час смотреть новости, мама же в окружающей действительности безошибочно выделяла только то, что сохранилось неизменным со времен молодости, – прически ее, костюмы и мысли были такими же, как в 70-е. Не те, заграничные 70-е – кузница моды и музыки, а наши родные, унылые, будто пельменный дух в забегаловке.

В общем, когда семью в очередной раз накрыла безденежная пелена – Аллочка узнавала ее по запаху, в доме вдруг начинало резко пахнуть бедностью, будто пылью в давно неубранном жилище, – в дом явилась еще одна беда. Заболел отец, заболел тихо, страшно и быстро. Мама, ничего до той поры вокруг не замечавшая и стоически принимавшая все, что выдавали сверху, заболела за ним следом – у одного рак, у другой инсульт. Денег на лечение надо было тратить столько, сколько Аллочка даже во сне увидеть не могла. И помочь некому – сестрень Анька прикрывалась сыном, как щитом, объясняла, что у нее нет возможности заниматься родителями и зарабатывать им на лекарства. Она сама мать, твою мать! Бездетная Аллочка играла желваками, как актер из фильма о трудной жизни английских джентльменов, но спорить с сестренью не спорила – мальчишка всегда был рядом с матерью, и у него такие круглые, такие карие глаза…

Вот тогда Аллочка Рыбакова и поняла, что в жизни ее не случится чуда. Никогда не обнимет ее теплыми руками заботливый человек и не откроет ей ни свою душу, ни тайну банковского вклада. Мечты закончились вместе с молодостью – ведь даже младшей сестрени Аньке исполнилось тридцать, и сын сказал ей в зоопарке: «Смотри, мама, бегемоту всего двадцать восемь, он моложе тебя!»