Узелки - Соломатина Татьяна Юрьевна

Автор проникся, понял, что был не прав, извинился, но рассказ переписывать не стал, потому что он уже понравился другу, которому и был посвящен. Да и вообще автор, признаться честно, никакой не фантаст. Антиутопист — да. Философ потому что. В остальном — по погоде.

Хотя над философами тоже не упустил случая поиздеваться. Рассказ «Белый» нечаянно написался автором сто лет назад на семинаре по античной философии. Уверена, что у Платона достало бы чувства юмора посмеяться и над рассказом, и над автором, и над собой.

Автор, кстати, чаще всего не над персонажами и не над читателями смеётся, а над собой. Честное благородное слово. Потому что «… пускай капризен успех, он выбирает из тех, кто может первым посмеяться над собой…». Вот и в «Юмористическом рассказе», где автор рассказывает о пользе курения, он хохочет в основном над собой. Помните, Довлатов сокрушался, мол, сколько всего написано о вреде алкоголя, а о пользе — ни слова? Автор же Соломатина решила курение слегка реабилитировать. Просто из любви к плаванию против течения.

О любви рассказывает. И о том, что будет, если почуете запах. О заграницах и отечестве. О неизменности людей на фоне меняющейся истории. О рекламе. О старушках. О менеджерах.

НИКАКАЯ НЕ ГЛАВА СЕДЬМАЯ, НАПИСАННАЯ РАДИ ТОГО, ЧТОБЫ СКАЗАТЬ «ДО СВИДАНИЯ». И чтобы было счастливое число.

II. Если бы автор не стал автором, ему было кого в этом винить. Но поскольку он им стал, то теперь может честно сказать:

— Мама! Спасибо тебе, что я поступила в медицинский институт. Я прекрасно провела время и теперь пишу роман «Коммуна». Благодаря тебе я стала врачом и работала им долгих десять лет. Авторский сборник «Акушер-Ха!» и роман «Приёмный покой» уже написаны. Отчасти и благодаря тебе. Мне, может, немножко печально, что ты мной не гордишься и даже не хочешь читать мои книги, но это именно печаль. Ни в коем случае не обида. Извини, но это честно, хотя тебе хотелось бы, чтобы я лукавила. И она, эта печаль, светла. Твоё нежелание читать лишь позволяет моей абсолютной свободе не брать с собой зонт. Спасибо тебе за то, что ненавидела всех моих «мужиков». Это позволило мне обрести того, абсолютно свободного, кому не страшна, чья бы то ни было ненависть и не интересно чьё бы то ни было мнение, кроме собственного. За многое спасибо, на самом деле, но, извини, в количестве знаков я ограничена.

— Михалмихалыч, спасибо! Не скажи вы мне тогда, на одесской даче, что ничего из меня не выйдет, из меня бы ничего не вышло. Это, конечно, не главное и даже не третьестепенное обстоятельство, позволившее мне стать автором. Но похвали вы меня тогда, в августе тысяча девятьсот затёртого года, под сёмгу, я бы так и видела не настоящую себя, а своё приукрашенное отражение.

— Спасибо моему мужу, который никогда не говорил мне «хорошо», если было плохо или нехорошо. Спасибо ему за то, что всегда относился ко мне не «с теплом», но с любовью. Только любящий не боится сделать больно, если того требуют обстоятельства. Боль — это сторожевая собака организма в ипостаси физической. И души — в устремлениях духовных. Не за «тепло» надо говорить спасибо. А за боль. Согревающий компресс лишь ускоряет развитие раковой опухоли. Острый нож вырезает нездоровые ткани.

III. Мои уважаемые читатели — женщины, мужчины и дети всех возрастов — пункт второй (который II) был написан для вас, а не для мамы и классика советской сатиры. Последний меня ни в лицо, ни по имени, ни тем более по совсем уже другой фамилии не помнит. И уж тем более не для мужа. Автор хотел сказать и — что в данном контексте важнее — сказал этой книгой, что нечего на зеркало пенять, коли рожа крива. И если ты хочешь стать чемпионом мира по самбо, то извини, от пары сеансов расслабляющего массажа ничего не получится. Насинг, по-английски выражаясь. Ни хуя, по-русски говоря.

ГЛАВА ВТОРАЯ, В КОТОРОЙ АВТОРУ УДАЛОСЬ ДОСТАТОЧНО ОСНОВАТЕЛЬНО УГЛУПИТЬСЯ В НЕКОТОРЫЕ ИНТЕРЕСУЮЩИЕ

«МАЛЬЧИКОВ» И «ДЕВОЧЕК» ТЕМЫ

О тайнах женского оргазма и любви в афоризмах и наблюдениях

Она так гениально симулировала оргазм, что кончила.

Ты поторопился — она не успела.

Ты задержался — она устала.

Ты вовремя — а ее как раз нет дома.

Она охала и ахала два часа кряду. Потом сварила кофе. Потом рассказывала тебе о брате, который трагически погиб два года назад. Потом об инфляции. Потом ушла. Если ты забыл — это обошлось тебе в двести долларов.