Узелки - Соломатина Татьяна Юрьевна

— Они ещё и спорят! Иван Смирнов на семинарские занятия не ходит. Деньги, видите ли, зарабатывает. Думает, самый умный! Я в деканате сказала, чтобы только лично ко мне на отработки разрешение давали!

Вот и тут им не даёт покоя чужая, бьющая живительным ключом «сейчас», жизнь. Юная девушка с молодым парнем страстно обнимаются и целуются, не обращая никакого внимания на объективно существующую реальность. У них сейчас — своя. Не менее объективная. Мне приятно ими любоваться. «Моралистки» умудряются сказать несколько нарочито громких, возмущённых и в то же время таких скабрёзных фраз, что любой мужик-забулдыга, ругающийся семиэтажным матом, отдыхает. О, не волнуйтесь! Они не оскорбили ни чей слух ни одной идиомой. Но парочка перестала целоваться и быстро сорвалась в неизвестном направлении. Видимо, искать, где бы немедленно принять душ. Тётки ещё минуты две омерзительно грязнили светлое первое чувство.

— Мы в наше время так себе не позволяли обсасываться и тереться…

Ага. Вы думали ПОТОМ себе позволить. ПОТОМ не существует, милые. Да и вы — иллюзия. А молодые люди отмоются. Я надеюсь. Я очень на это надеюсь. И за это я тоже помолюсь. Я чуть сама не стала такой. Которой уже не отмыться. Мне помогли. Помоги же и им. И тёткам помоги. Дай им осознать всю низость и подлость свою сейчас. И возможность принять её и покаяться. Аминь.

Мобильный отвлекает меня от хаотично-вневременной созерцательной теологии. Подруга. Я совсем забыла, почему мы сидим у фонтана. Мы ждём звонка от подруги, отмечающей в ресторане свою диссертацию.

— Извини, я занята. Нет никакой возможности вырваться. Академиков понесло. Вы сегодня уезжаете? Как жаль. Я так хотела поболтать. Пить с вами гораздо приятнее, чем сидеть посреди этих пьяных рож, неся хвалебно-благодарственную чушь. Ну ладно. Как-нибудь потом. Мне так жаль. Вы же ещё приедете?..

Пить с нами надо СЕЙЧАС. Мы никогда не пьём ПОТОМ. Потому что нас там нет.

Мы не приедем ПОТОМ. Мы приедем с другим нашим СЕЙЧАС.

СЕЙЧАС есть ночное море, есть виски с собственноручно выловленными и поджаренными мидиями. Есть окраинный «Макдоналдс», где мы, от души смеясь и для виду ругаясь, устраиваем балаган и требуем менеджера. Есть трасса Одесса-Николаев. Крым. Москва. И бог ещё знает, сколько мест на и вне Планеты. Дом. Дом, в котором мы всегда. Здесь и сейчас.

Прощай, Одесса…

В другое СЕЙЧАС я с удовольствием скажу тебе: «Привет!»

Запах

Давайте договоримся сразу: в истории, которую я вам хочу рассказать, всего два действующих лица. Чтобы не осложнять никому жизнь, я не буду придумывать им дурацкие вымышленные имена, дабы подчеркнуть там что-то или облегчить читателю восприятие. И не воспользуюсь настоящими, потому что хочу, чтобы мой рассказ как можно меньше походил на быль. Такая вот у меня прихоть. Назову их просто Он и Она. «Он» и «Она» — это не так уж сложно, не правда ли? Ну вот и отлично.

Известно, что жизнь среднестатистического человека состоит из ряда дней (обычно их число лежит где-то в пределах от 20 000 до 27 000) и аналогичного количества ночей, плюс/минус одна. В один из таких — выдающихся — дней моей жизни, а точнее, в день 9761-й от рождества моего, я приехал в некое издательство и… Ещё у порога обнаружил, что единственный экземпляр рукописи моего нового сборника стихов, который был у меня с собой — иначе зачем бы мне катиться в издательство? — отсутствует. И мне совершенно нечего оставить на столе ожидающего от меня шедевров редактора. Сами понимаете, стихи, да ещё свои собственные, это не колбаса там какая-нибудь, их в круглосуточном магазине не купишь. Стихи писать надо. Вы, конечно, можете возмутиться: «Ты ж поэт, должен помнить, что пишешь!» Милые мои, поэта раздражает быть поэтом. Рукопись, клочок бумаги с текстом — для поэта это всё. Записанный стих — дикий своенравный зверь, пойманный в клетку. Это отрада и драма одновременно. А вы мне что предлагаете? Чтобы я представил, что все эти звери из последней рукописи вырвались, сбежали и разгуливают на свободе?.. Надеюсь, это была шутка. Да и вообще, запомните на случай, если среди ваших знакомых есть поэты: с ними не шутят на предмет их творений. В этом месте у них чувство юмора не просто редуцировано, а отсутствует по факту рождения поэтом. Шутка!