Мертвая хватка - Воронин Андрей

– Извини, папаша, – миролюбиво сказал круглоголовый. – Мы возраст уважаем. Извини, лапонька, – повернулся он к Анне. Анна с трудом кивнула головой и нервно сглотнула. Сорокину пришлось похлопать ее по руке, чтобы она немного успокоилась. – Кончай быковать. Простатит, – добавил круглоголовый, обращаясь к забинтованному.

– Какое интересное имя! – немедленно проблеял неугомонный Забродов. – Судя по этому имени, вы действительно должны отлично разбираться, кому виагра помогает, а кому – нет.

Сорокин был вынужден поспешно прикрыть лицо ладонью.

«Сукин сын, – подумал он. – Старый клоун! Несчастный Мещеряков! Представляю, каково было командовать этим негодяем… Вот пусть только в драке хоть одно стекло разобьют, ты мне вместо него стеклопакет вставишь. Красного дерева, с тройным остеклением. И с росписью под витраж… Шутки он шутит, мерзавец! Не хватало только заржать во весь голос, чтобы уж наверняка пристрелили…»

– Ладно, – сказал круглоголовый, – дочка – дело святое. А это что за фраер в ментовской рубашке?

Сорокину вдруг расхотелось смеяться. Рубашка на нем действительно была милицейская, хоть и без погон.

– Это мой сосед, Иван Григорьевич Жуковицкий, – с вызовом заявил Забродов. – Раньше он преподавал в университете, а теперь вышел на пенсию и вынужден, как видите, подрабатывать в ведомственной охране. Я согласен с вами, это позор, но позор не его и не мой, а позор государства, которое не ценит…

– Тихо, тихо, отец, не кипятись, а то пенсне расплавится, – сказал круглоголовый. – Слышь, ты, сосед, – обратился он к Сорокину, – шел бы ты домой! Нам с хозяином базар перетереть надо.

– Ступайте, ступайте, Иван Григорьевич, – благожелательно кивая, ласково проблеял Забродов. – Мне действительно нужно поговорить с этими симпатичными молодыми людьми. А чайку мы с вами попьем попозже. У меня с прошлого года осталась баночка земляничного варенья…

Сорокин нехотя встал из-за стола. «Была у зайца избушка лубяная, а у лисы ледяная», – некстати вспомнилось ему. Он забрал свои сигареты, зажигалку и зашагал к воротам мимо куривших в тени микроавтобуса и что-то оживленно обсуждавших быков, на ходу гадая, куда ему теперь, черт возьми, податься. Он старательно запомнил номер джипа, а потом, оглянувшись, на всякий случай мысленно срисовал и номер микроавтобуса.

– А это точно оно? – краем уха услышал он, выходя из калитки.

Спустя час с небольшим, когда обе машины наконец укатили, Сорокин вернулся на свою опустевшую дачу. Обтянутые проволочной сеткой створки ворот сиротливо болтались из стороны в сторону, во дворе никого не было. Сорокину показалось, что от травы пахнет соляркой и выхлопными газами. Крайняя грядка с укропом была безбожно изуродована, на ней виднелись глубокие следы автомобильных шин, а посреди огорода, в точности на том месте, где час назад стояла аккуратная низкорослая яблоня, зияла огромная яма, очень похожая на ту, что осталась в ботаническом саду после визита ночных похитителей деревьев.

– Твою мать! – выругался полковник. – Это вот, что ли, и называется «понарошку»?

Он хотел уйти в дом, но что-то остановило его. Снова повернувшись лицом к яме, Сорокин прищурился и внимательно огляделся по сторонам. Да, все было именно так, как он помнил, – деревья, кусты, сарай, покосившаяся будка сортира… Теперь, когда яблоня исчезла, оставив после себя только безобразную яму, участок приобрел прежний, до отвращения знакомый вид.

– Память, память, – все еще ничего не понимая, проворчал Сорокин, – склероз! Я же точно помню, что не было тут никакой яблони!

Потом до него дошло.

Некоторое время полковник остановившимся взглядом смотрел на яму, потом, будто проснувшись, тряхнул головой и полез в карман за сигаретами.

– Сук-кин сын, – процедил он, чиркая зажигалкой, – уголовник в пенсне!

Выкурив сигарету и немного успокоившись, полковник сложил в уме два и два, проверил и перепроверил результат, а потом стал звонить Мещерякову: в конце концов, было вполне логично предоставить расхлебывать эту кашу тем, кто ее заварил.

Глава четырнадцатая

Время от времени прикладываясь к бутылке виски, которую держал в руке, Виктор Андреевич Майков наблюдал за выгрузкой только что доставленного дерева. Дерево привезли вместе со здоровенным комом прикорневой земли, и людям, которые вытаскивали его из фургона, приходилось нелегко.