Личный убийца - Приходько Олег Игоревич

Люсьена — круглолицая, шестьдесят девятого года рождения, большеокая и пухлогубая особа в черно-белом одеянии, с гладко расчесанными на пробор и заколотыми гребнем волосами — сперва побледнела, потом, наоборот, покраснела и стала похожей на багровое уже солнце, видневшееся в окно между двумя девятиэтажками.

— При чем здесь Леонтий?.. Какой еще адрес, да и зачем мне все это? — беспомощно обводя углы маслянисто-черными глазами, залепетала она.

«Да, без старшей сестры — как без подпорки», — сразу сообразил Решетников.

— Ну как же зачем? — продолжал он наседать, впрочем, не повышая голоса. — А звонили вы ему зачем?

— Кто звонил? — изумилась она и покраснела еще больше. — Я звонила? Да что вы такое говорите?

— Я говорю то, что знаю, Люсьена Вячеславовна. К нам обратилась жена Леонтия Борисовича Кира Михайловна Богданович. Ваши звонки достаточно долго омрачали и ее существование, и их семейную жизнь. Зачем же шантажировать, Люсьена Вячеславовна, ведь Богданович свое отсидел, не правда ли?

— Никого я не шантажировала! — вскричала младшая Воронова так, чтобы крик ее прозвучал призывом старшей на помощь.

Помощь не замедлила сказаться.

— А ну, Люська, гони этого сыщика к чертовой матери! — приказала она зло, представ в дверном проеме широко распахнутой двери. — Нет у него никаких доказательств! Пшел отсюдова!..

Решетников не двинулся с места:

— Каких доказательств нет, Эльза Вячеславовна? Доказательств чего?.. Того, что звонили? Доказательств не нужно. Кира Михайловна, не выдержав шантажа, покончила жизнь самоубийством. Она застрелилась двадцать второго апреля у себя на даче в Малаховке.

Люсьена ойкнула и перекрестилась; хватив воздух ртом, не сумела скрыть испуга и старшая сестра, похожая на младшую лицом, но в два раза превосходившая ее массой.

— Значится, так! — пришла она в себя первой. — Никуда и никому мы не звонили, после суда с Богдановичем не виделись и видеться не хотим и до жены его никакого касательства не имели! А вы идите, откуда пришли, и оставьте нас в покое!

Эльза пыхнула и, прошипев: «Ах так? Ну, щас!» — удалилась на кухню, и Решетников слышал, как она по телефону вызывает какого-то Петра, нещадно бранясь и лживо уверяя, что к Люське явился какой-то хмырь и угрожает.

— Я не звонила, — божилась Люсьена, глядя на Решетникова расширенными от испуга глазами. — Вот вам крест, не звонила! Ведь я и из Москвы уехала… понимаете? Подольск — мой родной город, в этой квартирке еще моя мать жила. Она умерла после того, что этот подонок, прости Господи, со мной сотворил. Не выдержала, заболела и через год умерла.

— А здесь вы живете вместе с сестрой?

— Нет, у нее своя квартира, хорошая трехкомнатная, на проспекте. Она с двумя детьми и мужем Петром живет, а я одна…

Потом они заголосили обе, Решетников поднял руку, прося слово, и, когда они замолчали, мягко произнес:

— Меня интересует Богданович Леонтий Борисович. И не только меня. Возможно, мы поговорим и разойдемся и больше никогда с вами не встретимся. А если вы отказываетесь разговаривать — воля ваша, тогда продолжите беседу с уже знакомым вам следователем Протопоповым. — При упоминании фамилии Протопопов Эльза, снова было открывшая пасть, захлопнула ее и насторожилась. — Или Донцом, — бесстрастно продолжал Решетников. — Правда, сейчас он аж заместитель министра юстиции, ему некогда, но мы подберем кого-нибудь из прокуратуры. Следователя Кокорина, например, которому дал показания Богданович о звонках.

— Вам русским языком говорят: мы не звонили! — с дрожью в голосе сказала старшая.

Викентий вздохнул и, беспомощно разведя руками, встал:

— Я догадывался, что у нас не получится разговора.

В квартиру вместе с разящим сивушным запахом ворвался небритый мужчина с бешеными глазами, залитыми, не иначе, томатным соусом:

— Х-хто?.. Эф-тот?! — ткнул толстым скрюченным пальцем Решетникова в грудь.

— Петя, не надо! — взмолилась младшая сестра.

— Дак мы его щас!.. — попытался он схватить Решетникова в охапку.

Викентий вынул из наплечной кобуры штурмовой «генц», длина которого вместе с глушителем составляла полметра, взял его за ствол и тюкнул мужика, будто молотком, по лбу.

Тот рухнул навзничь.

— Милиция!!! — возопила Эльза, бросившись к мужу. — Люська, воды! Ой, Господи, шишка! Ой, бандит! Ой, люди, что же это?! Петя! Петенька!..