Личный убийца - Приходько Олег Игоревич

— Она требовала денег?

— Нет, сказала только то, что сказала, и повесила трубку. Сутки я молчала, на презентацию поехать отказалась, а когда он ушел, увидела ключи на его столе и заглянула в сейф. Возможно, она шантажировала его, и эти деньги были предназначены, чтобы откупиться… Но, когда он вернулся и увидел сейф открытым, набросился на меня, стал кричать, а потом… потом ударил. — Она подняла на Решетникова увлажнившиеся глаза: — Ну, не знаю я, не знаю! — вскричала вдруг женщина. — Можете ли вы понять, что даже если она сказала неправду, даже если эти деньги не его, а на пистолет есть разрешение — все равно, все равно так дальше продолжаться не может?!

— Могу понять, конечно, — согласился Решетников. — Когда возвращается ваш муж?

— Примерно через неделю.

— Идите домой и ни о чем не беспокойтесь. Все, что нам удастся узнать, вы тоже узнаете. А там уж решайте, как жить дальше.

Через пять минут бывшая актриса Кира Щеглова вышла из агентства «Шериф» и, вполне удовлетворенная исполнением своей роли, поехала в Малаховку.

«Решайте, как жить дальше!»

Туповатый детектив не догадывался, что она уже давно все решила. Богданович слишком легко хотел от нее отделаться, предлагая машину и дачу!

ГЛАВА 6

Все замерло в ожидании зари, звезды растворились в предутреннем небе, как снежинки в черной воде бездонного омута, и лесное зверье испуганно притихло.

Только-только вскрылись воды на Оке, прилет певчих птиц ожидался со дня на день, зайцы обратились в слух — не подпускают, не лежат; тощие медведи покинули берлоги, переселились в новые норы лисицы, пораженные куриной слепотой; подул тепляк, засочились луга и заиграли овражки.

Далекий выстрел, кощунственно-чужеродный, нелепый в такой час, когда — ни зги, когда не сезон, возвестил рассвет. За ним — второй… третий… десятый… беспорядочная стрельба одиночными и дуплетом, а потом — короткими очередями. В черном зеркале влажного неба — вспышки, словно всполохи зарниц; отражение пороховых разрядов, скрещение лучей фароискателей, и в довершение — ярко-оранжевый зонт осветительной ракеты.

Черный от копоти, болотной грязи, пота и многодневной щетины на скуластом лице с запавшими, в кровь иссеченными хвоей и ветками щеками человек, хлюпая насквозь промокшими ботинками, вырвался из зарослей и упал на просеку. Хриплое дыхание и бешеное биение сердца не давало ему прислушаться к посторонним в этой глуши шумам — выстрелам и нарастающему реву моторов; лежа на спине, он со страхом смотрел на падающую, все увеличивающуюся в размерах ракету, не в силах сообразить, откуда столько света, день ли наступил, или огненная геенна разверзлась в небесах. Только бы не вертолет! Вчера вечером над лесом появился вертолет — слепил «зайчиками» от окуляров биноклей и оптических прицелов, зависал над каждым квадратом, стволы плевались смертоносным свинцом. Оптика у «охотников» была отменной, именно с воздуха и положили, почитай, половину его собратьев. Потеряв ориентиры, петляя по редколесью, просекам и опушкам, в попытке уйти от мерцавших в ночи факелов, он то и дело натыкался на трупы.

Мощные «Лендроверы» ревели на востоке, там лес пересекала нерасквашенная, схваченная корнями многолетней травы колея. К рассвету «охотников» охватил азарт: водка, наркотики, запах свежей человеческой крови, изобилие бензина и патронов, а главное — многотысячные ставки подогревали гон. Выстрелы прекратились, еще кто-то сложил голову в этом проклятом лесу. Больше лежать было нельзя — шум моторов уже перекрикивали возбужденные, охрипшие голоса; с северо-запада двигалась цепь загонщиков с факелами, и оставалось бежать на юг, через сочащееся талой водой поле. Нужно решаться, пока не рассвело — с первым же лучом открытое пространство станет непреодолимым.

Он вскочил, миновал пролесок и побежал по полю, увязая в грязи, обрастая скользкими глинистыми комьями, отчего бежать становилось тяжелее, хотя стоявшая в лунках и бороздах вода обнадеживала: ни на колесном, ни на гусеничном ходу такую хлябь не преодолеть. Поскользнувшись в очередной раз, он зачерпнул пригоршню воды, смыл разгоряченное лицо, жадно напился, а как только поднял голову, увидел мелькание факелов в зарослях кустарника. Еще несколько минут спасительная темнота будет скрывать его, еще остался один потаенный уголок, за которым — густой ельник, только нужно проползти, преодолеть на четвереньках эти двести метров, не потеряв веру в спасение.