Личный убийца - Приходько Олег Игоревич

— Сволочь, — прошептал Богданович, — какая же он все-таки сволочь!

— А вы думали, что имеете дело с порядочными людьми? — усмехнулся Кокорин.

— Где Рудинская, Богданович? — спросил Решетников.

— Не знаю…

— Где может скрываться Аден? Есть у вас в Москве гостиница, явочная квартира, блатхата?.. Думайте! Где, кроме офиса «Раунда» на Большой Оленьей, и Белой Дачи?.. Быстро!

— Не знаю, — по растерянности Богдановича чувствовалось, что он действительно не знает, во всяком случае, готов помочь. — Базы… стадион в Ромашкове?..

— Там нет! Еще?!.

— Учебно-тренировочные базы «Раунда»… я не знаю, кроме как в Белощапове…

— Там, где вы устраивали охоту на людей? — поднес к его глазам фото с трупом Решетников.

— Я не… я не убивал! — замотал головой Богданович. — Это вот они…

— Врешь, падла! — прохрипел Удод. — Врешь!

— Зачем же вам столько оружия?

— Думай, думай, гнус, где искать Рудинскую?! — Решетников чувствовал, что он на пределе.

— Мы внесем в протокол как содействие, это зачтется на суде, — пообещал Кокорин. — Больше ничего обещать не могу. Еще адреса?

— У Грэма на даче…

— У кого?

— У Напрасникова. Мы там собирались иногда.

— Где это? Быстрее!

— По Рублево-Успенскому, в восьмидесяти километрах, Зудино… справа от шоссе, номер дома не помню…

— Ты знаешь где?! — наседал Долганов на Удода.

Тот кивнул.

Мамонт стал биться головой о пол. Зазвонил телефон.

— Тихо! — крикнул Долганов. — Будем снимать? Решетников и Кокорин переглянулись.

— Нет, не будем, — почему-то вполголоса ответил Кокорин.

Телефон продолжал звонить минуту. Потом звонки прекратились.

— Берите его! — кивнул Кокорин на Удода. — В машину — и в Зудино. А этих двоих — в сизо, я там с ними поговорю!

«Рудинская… Рудинская… Они хотят найти Рудинскую… После того, как у них оказались фотографии, никакого значения она уже иметь не может. Рудинская… Нет, это провал, определенно провал!.. Пошли к черту! Пусть разбираются сами», — напряженно думал Аден, перебирая документы в сейфе: часть из них он откладывал в папку, часть выбрасывал в мусорную корзину.

В кабинет вошел Султан — из прошлогоднего выпуска школы, молчаливый и исполнительный охранник, оставленный Аденом при офисе.

— Возьми машину, смотайся в Шереметьево, — приказал Аден. — Вот мой паспорт, купи билет в Лондон. Я буду ждать в Белой Даче. На обратном пути заправь машину. Желательно, чтобы за тобой не увязался «хвост». Положи в «бардачок» эту папку, она мне понадобится…

Он отдал охраннику ключи от «Хонды» и свой заграничный паспорт с визой, полученной месяц тому назад в посольстве Великобритании. Преисполненный гордости от того, что сам начальник школы доверяет ему тайну (иначе не стал бы предупреждать о «хвосте»), Султан спрятал паспорт в нагрудный карман.

Аден отсчитал пятьсот долларов:

— Этого хватит. Билет заказан на мое имя.

Султан подбросил ключи на ладони и вышел. Он знал себе цену. Был уверен, что начальник школы, в подчинении которого были сотни профессионалов, держит его при себе как самого надежного.

Но он недооценивал полковника госбезопасности Адена и не мог знать, что комплекс блокировки взрывных устройств в «Хонде» перекрывает не весь диапазон радиочастот: через час автомобиль взлетит на воздух в районе Новоподрезкова по пути в аэропорт Шереметьево на Ленинградском шоссе.

С большим трудом по обломкам автомобиля, ошметкам человеческого тела, клочкам обгоревших документов эксперты установят, что в «Хонде», принадлежавшей президенту компании «Раунд», направлявшейся в Шереметьево, находился Аден Николай Иннокентьевич, и виза в его паспорте действительно была ему выдана в посольстве Великобритании, и группа крови, и резус-фактор, и коронка в верхней челюсти, и документы в папке — все совпадает, все подтверждается консулом, стоматологом, прочими специалистами, экспертами и свидетелями.

Но это будет потом, уже после того, как Аден по паспорту на имя Дотова Валентина Борисовича улетит в Стамбул.

Султан не мог знать, что не профессиональные и личные качества, а резус-фактор и группа крови, и комплекция, близкая к комплекции Адена, сыграли решающую роль при его отборе в школу.

Поставить такую же, как у него, коронку на зуб Адену не составило труда — это было предусмотрено планом «Дельта», который был выверен до мелочей и расшифровывался как «План личного спасения».