Театр теней - Гилфойл Кевин

Среди них была, например, Сэлли Барвик. Талантливая. Усердная. Афроамериканка. Писала отлично и почти без клише. Единственное, что ему не очень нравилось, — ее упорное желание заниматься исключительно криминальными новостями. Стивен считал: ни один журналист, тем более такой перспективный, не должен засиживаться на одной теме больше года. Однако Сэлли, бывший частный детектив, убедила его, что именно с полицейскими, на месте преступления или в зале судебных заседаний, она чувствует себя как рыба в воде. Мэлик согласился, потому что как руководитель считал важным поощрять лучших работников.

Он, конечно, слышал о ее увлечении «Теневым миром». Над этим посмеивались на летучках с тех самых пор, как она пришла в газету, и Дрейфус ехидничал по этому поводу в своей статье для «Ридера», правда, не называя имени. Мэлик считал нападки на Сэлли нелепостью. В «Теневой мир» играли десятки миллионов людей, и все равно участие в игре расценивалось как нечто постыдное. «Трибьюн» опубликовала множество статей, посвященных этому явлению. В одной из них, он точно помнил, приводились результаты социологического опроса, в соответствии с которым каждый пятый утверждавший, что не играет, говорил неправду, а больше половины тех, кто признавался, что играет, врали по поводу того, сколько времени проводят в виртуальном мире. До тех пор, пока это увлечение не сказывалось на ее работе (насколько он мог судить, никак не сказывалось), Стивена абсолютно не интересовало, чем она занимается в свободное время. В редакции был один спортивный журналист, так тот змей дома держал — вот это странность так странность, не то что какая-то там компьютерная игра!

— Вы меня вызывали, Стивен? — спросила Барвик, заглядывая к нему в кабинет. Мэлик жестом пригласил ее войти и прикрыть за собой дверь. — Что-то случилось?

— Хотел вас предупредить. Вполне вероятно, что мне недолго уже сидеть в кресле главного редактора этой газеты.

— Вы что, уходить собираетесь?

Мэлик знал, что это изумление притворное: Барвик, конечно, была в курсе настроений журналистов из отдела новостей. Она не могла не слышать разговоры в коридорах, в кафе «Билли Гоут» через дорогу от здания редакции и сплетни коллег из других газет. Но он оценил этот жест.

— Я-то не собираюсь…

— Вас хотят вытурить? Из-за этой ерунды с Дрейфусом?

Он отрицательно покачал головой, правда, не слишком уверенно.

— Пока нет. Возможно, мне удалось бы удержаться. Но вот что я понял: в следующем году придумают что-нибудь еще типа «истории Дрейфуса». Рано или поздно я окажусь виноватым. Меня ведь не вечно будут поддерживать.

Сэлли села на стул с зеленой обивкой, будто плюхнулась на колючий ковер.

— На меня вы можете положиться, — сказала она. — Я всегда буду на вашей стороне.

— Знаю, — сказал он без тени улыбки, хотя другой на его месте наверняка улыбнулся бы. — Именно об этом я и хотел с вами поговорить. В один прекрасный день от вас могут потребовать сделать выбор. Я хотел бы, чтобы вы поступили так, как лучше для вас.

— Никогда. Я ведь обязана вам своей карьерой. Если бы вы не взяли меня в отдел криминальных новостей, я бы до сих пор диктовала по телефону тексты некрологов.

— Прошу вас, сделайте, как я говорю. Сохраните работу. Это хорошая газета. А за меня не беспокойтесь, я как кошка приземлюсь на все четыре. Приземлюсь и обязательно вас приглашу. Если заинтересует, возьму вас на работу. Там посмотрим на какую. Может, вам повезет, и я перееду в город, где еще больше психованных убийц.

— Только на это и остается надеяться, — мрачно отозвалась Сэлли.

— То, что сейчас происходит со мной, не имеет к вам ни малейшего отношения. Пусть так и будет. Это приказ, если хотите.

— Приказ, говорите?

— Угу.

— Может еще, до этого не дойдет.

— Может, и не дойдет, — согласился он. — По-всякому бывает. Глядишь, до того, как скандал разгорится, вы успеете раскрыть дело о маньяке из Уикер-парка и получите Пулитцеровскую премию по журналистике. Вы уж тогда меня не забудьте! — Это тоже было произнесено без улыбки.

Она ушла, ничего ему не пообещав. Мэлик открыл электронную почту, чтобы прочитать многочисленные послания — они успели прийти за то время, пока Барвик сидела в кабинете. Эта девушка могла бы многого добиться в нашем деле, подумал он про себя. Могла бы вести колонку или стать редактором. Когда она пришла устраиваться в «Трибьюн», то сказала, что хочет заниматься журналистикой, потому что любит, когда ее слышит много людей, но не выносит толпу. Мэлику шутка понравилась. Сэлли и в других профессиях сумела бы добиться успеха.