Театр теней - Гилфойл Кевин

Да, пощекотал себе нервы, подумал Микки. Так бывает: все идет наперекосяк.

48

Грэхем Мендельсон обычно не звонил сам своим клиентам, но они с Дэвисом договорились встретиться в час, чтобы сыграть партию в гольф в Нортвудском загородном клубе; и вот, позвонив доктору в «Клинику Новых Технологий Оплодотворения», Грэхем сказал, что заедет к нему пораньше, чтобы поговорить о делах. Дэвису не понравилось, как это прозвучало.

Грэхем был высоким и сухощавым, примерно одного возраста с Дэвисом. Он был одет в отутюженные штаны цвета хаки и розовую рубашку-поло, и Дэвис, увидев его наряд, тут же расслабился. Человек, принесший дурную весть, не стал бы надевать такую рубашку. Дэвис попытался отвлечь Грэхема, пока тот не успел испортить ему настроение.

— Ты слышал, что его чуть было не схватили на месте преступления? — спросил он.

Грэхем перестал репетировать про себя сообщение, с которым пришел, и застыл в изумлении, поставив портфель на стул у двери.

— Нет. Кого?

— Байрона Бонавиту. Он угрожал сыну Оливера Бела Геддеса в Остине, парнишка гнался за ним пару кварталов. Правда, мерзавец ушел.

Грэхем нахмурился.

— Черт! У них осталось описание? Образец ДНК? Хоть что-нибудь?

— Нет, — ответил Дэвис. — Но одна маленькая девочка хорошо его рассмотрела, так что я уверен — поиски этого негодяя начнутся завтра же. Ну ладно, ты-то, надеюсь, привез мне хорошие новости.

— Ну, хорошая новость уже то, что тебе не придется выступать в суде, — сказал Грэхем. — Рикки Вайс пишет признание.

Дэвис ухмыльнулся.

— Серьезно? — Он обернулся на свои клюшки. Это будет первая за последний год игра, когда он сможет по-настоящему расслабиться.

— Я же говорил, он сдастся. Что еще ему оставалось, когда и собственная жена, и этот Твиди давали такие показания.

— Знаешь, Грэхем, после такого мне уже наплевать на любые плохие новости. — Дэвис начал выключать компьютер. Надо будет отметить это — раскурить сигару на поле у первой метки. — У тебя ведь и плохие новости есть, да?

Грэхем кивнул.

— Марта Финн требует, чтобы против тебя выдвинули обвинение в тайной слежке за ее сыном. Она обратилась к окружному прокурору округа Лейк. Я запланировал на завтра явку с повинной. Так, по крайней мере, эта новость не попадет на телевидение. Газеты наверняка поместят сообщение куда-нибудь в самый конец статьи о Вайсе.

Комната перед глазами Дэвиса качнулась, словно он был на дешевом аттракционе на ярмарке.

— Господи боже мой!

Грэхем открыл портфель и достал пачку бумаг, подготовленных утром его ассистентом.

— Да не пугайся ты так! Мы можем изучить директивы по вынесению приговоров по таким делам, прецеденты. Ты внесешь залог при предъявлении обвинения, мы подадим ходатайство о признании твоих действий административным правонарушением. Ну, приговорят к небольшому штрафу и общественным работам. Не думаю, что юридические последствия будут слишком серьезными.

— Не слишком серьезными? — выкрикнул Дэвис. Он вскочил и торопливо закрыл дверь кабинета. — А как же моя практика? Лицензия?

— В час тридцать у нас будет совещание по телефону с одной юридической фирмой из федерального округа Колумбия, у которой больше опыта в делах о медицинской этике. Гольф, боюсь, придется отменить.

— Господи, неразбериха, — проговорил Дэвис и откинулся на спинку кресла.

— Не беспокойся, мы со всем этим разберемся. Но мне кажется, для начала ты должен все-таки сказать мне правду: зачем ты покупал фотографии Джастина Финна?

Дэвис мотнул головой.

— Как я уже много раз тебе говорил — в частности, в этот четверг за ужином, — это было нужно для эксперимента. Не могу больше ничего добавить.

Адвокат оперся на спинку стула, и под его весом оно жалобно заскрипело.

— Это что, твой сын?

— Джастин? — Дэвис едва не прыснул. — Нет. Ну что ты! — Он пытался прикинуть, каким минимальным признанием он сможет отделаться и, наконец, произнес: — Он клон.

Левая бровь Грэхема изогнулась.

— Если это станет известно, газеты еще больше заинтересуются процессом. А что в ребенке такого особенного?

— Ничего. Он здоровый девятилетний мальчик, зачатый, как и десятки других, в этой клинике.

— Но ведь ты меньше интересуешься другими клонированными тобой детьми.