Вечное сердце - Михайлова Евгения

А потом они проснулись, день прошел в сумасшедшем темпе, но, уходя с работы домой, Таня не забыла забежать к Полине, которая нарезала ей крупные куски отборной телятины для Лоры и Жули.

– Мне, что ли, собачку завести, – улыбнулась она. – Ты о своей так заботишься… Люди так о детях не заботятся.

– Смотря какие люди, – задумчиво ответила Таня. – Нет, ты пока собаку не заводи. Детей тоже. Мы всех не прокормим. Вот расширимся, выйдем на международный уровень…

Полина какое-то время внимательно смотрела на руководительницу, чтобы понять: это шутка или все на самом деле так сурово. Потом поняла, заиграла ямочками на щеках и широко улыбнулась.

– Ты шутишь, а я на самом деле жду этого… международного уровня. Тебе, между прочим, сегодня звонили из швейцарской фирмы. Ну, тот, что приударил за тобой и чуть не схлопотал за это.

– Кристиан? Что-то передал?

– Чтоб ты перезвонила. Но ты целый день туда-сюда ездила, я даже поймать тебя не успевала.

– Ладно. Завтра перезвоню.

– Таня, ты б ему все же надежду дала, а? – попросила Поля. – Очень уж не хочется, чтобы нас кинули.

– Да ты что! У нас цивилизованный, заключенный по всем юридическим нормам договор. Что значит «кинули»? – Таня гордо встала в позу английской королевы. – Ладно, не бойся. На Юлькины бредовые страхи наплюй. Все будет хорошо. Если для дела понадобится дать кому-то надежду, я дам ее, поняла?

…Она вошла во двор своего дома и сразу посмотрела на окна Ирины. Горят. Значит, надо сразу идти в квартиру, раз эта деятельница не на все телефонные звонки отвечает. Видно, чутье отточенное. Чует: деньги предлагают или просто холостой звонок.

Нина открыла дверь и молча уставилась на Таню ничего не выражающим взглядом. Пригласить в прихожую и не подумала. И не надо. Неизвестно, кто здесь в большей степени гость.

– Привет, Нина. Дай пройти. Я Лоре мяса принесла, хочу сразу покормить, пока парное. Остальное положу в морозилку, скажу, как и по сколько давать. Учти, мясо непроверенное. Я в таком месте беру – для собак точно можно. Не подумай, что мне жалко… Я лучше тебе готовую колбасу принесу.

– Да мне не нужно, – пожала плечами Нина. – Я – веган.

– Да? – с сомнением посмотрела на нее Таня. – Ну, как хочешь. Травы у меня нет.

Она по-хозяйски вошла на кухню, порезала для Лорика приличный кусок мяса, покормила собаку, которая одарила ее благодарным взглядом роскошных темно-карих глаз. «Ух, ты, моя красотуля», – Таня чмокнула ее в нос и аккуратно уложила остальные куски в морозилку.

– А пельмени тебе можно? – поинтересовалась она у Нины. – Вся морозилка забита.

– Они с картошкой, – невозмутимо ответила та. – Мне готовить некогда.

– Много работы? – с интересом уставилась на нее Таня.

– Да.

– И чем ты занимаешься?

– Да много дел… Общественных.

– А зарплату тебе за них платят?

– Да нет, какая зарплата за общественную деятельность.

– То есть живешь на то, что за собак платят, да?

– Трудно, конечно, – скорбно сказала Нина. – Слушай, я продаю кое-что. Может, посмотришь? Товар у меня… эксклюзив… Ручная работа.

– Покажи, – деловито кивнула Татьяна.

Какое-то время она, скрывая брезгливость, рылась в грудах нарядов – по определению «грубый самострок».

– Это ты сама, что ли, шьешь?

– Ты что! Сразу видно, что с дизайнерской работой не сталкивалась. Это штучные мастера. Даже не скажу, за сколько продают клиентам, мне достаются почти даром.

– Почему?

– Потому что это их помощь благотворительным проектам…

– Например?

– Ну, достойное питание дельфинов, борьба против содержания медведей в клетках…

– Не продолжай. Я мучаюсь из-за страданий животных. А ты, значит, им помогаешь?

– Да!

– Если я что-то куплю у тебя, ты на эти деньги приобретешь еду дельфинам или выпустишь медведя?

– Да, в какой-то степени.

– Ладно, степень оставим в покое. Покажи мне что-то еще. Этот эксклюзив я на себя точно не напялю.

– Пожалуйста. Вот это очень хорошо идет, – Нина открыла большую коробку. – Тут куклы ручной работы.

Таня вытащила несколько странных существ с уродливыми лицами и тряпичными телами под безвкусными нарядами.

– И сколько они стоят?

– Отдаю за восемнадцать. Стоят, естественно, больше. Их вообще делают с натуральных детей, людей.

– Да ты что! Такие бывают? Или это видение художника? И их берут за восемнадцать тысяч?!

– Конечно! Хватают. Коллекционеры. Кто понимает… Не нравится – не бери. Прям критик какой-то…

– Ладно, не обижайся. Я ж не коллекционер. Слушай, а вот этот паренек мне нравится. Красивый малыш. Я б купила для дочки подруги. И сделан из чего-то приличного, не из тряпки, набитой опилками. Он сколько стоит?

Глаза Нины блеснули:

– Этот как раз самый дешевый. Пятерка всего. То есть он намного дороже, просто его просили побыстрее продать.

Через пять минут Таня вошла в свою квартиру и придирчиво осмотрела свое приобретение. Эту куклу действительно можно подарить дочке Алены. Настоящий младенец, с красивым, нахмуренным личиком, сделан из мягкого, гнущегося материала, легкий, как раз для маленького ребенка, упакован красиво, перевязан бантом. Ничего сходила к этой гуманистке. И Лору покормила, и ушла с подарком… Пять тысяч – дороговато, конечно, за куклу, но ведь ручная работа… Перед сном Таня вдруг по наитию включила компьютер и набрала в поисковике: «Куклы по Интернету». Так, младенцы – в розовом, голубом, Испания, Китай… Вот он, приобретенный Таней по счастливой случайности малыш – «Стив в коробке с бантом». Производство – Китай, цена 1200 рублей. Количество – неограниченное на складе…

– Вот сука, – невольно выругалась Таня и испуганно оглянулась на Жулю. – Извини, девочка, я не про тебя. Развела меня эта собачья сиделка просто как нечего делать.

Вениамин смотрел на мобильный телефон и выдерживал время. Клиент, как вино, должен созреть.

– Слушаю.

– Эдуард, вы меня узнали? Это Лидия. Вы у меня были! Помните?

– Слушаю.

– Я поняла, что слушаете. Вы собираетесь выполнить работу, о которой мы говорили?

– Я не просто слушаю, я нормально слышу. Можно не орать? Вы по телефону беседуете, а не в окно орете. А с какой стати я должен делать вашу работу, если мне еще не заплатили сумму, о которой мы договорились?

– У меня не вся сумма. Только сто двадцать тысяч. Я больше не могла достать, но…

– Какие «но»! Достанете – звоните.

Веня с удовольствием разъединился, затем с еще большим удовольствием слушал надрывающийся звонок. Потом взял трубку.

– Так. Говорю я. Слушать молча, делать, как я скажу, иначе – ищите кого-то другого. Это не в моих правилах, но подвернулась возможность сделать то, о чем вы просили, в лучшем варианте. Я бы даже сказал, шикарном варианте. Работу выполнят сегодня ночью. Как вы понимаете, требуется несколько человек, инструменты. Поэтому сумма, которая есть у вас, уйдет сразу. Даю вам время до вечера, чтобы взять еще двести кусков под вашу квартиру. Если нужно, дам телефончик. Получите кредит без проблем.

– Вы сошли с ума. Почему двести? Вы же говорили – всего триста… Но я сразу не могу. Частями… под квартиру? Да вы что! Никогда!

– Никогда так никогда. Договаривайся с дворниками, Лида. Пусть везут маму на свалку. На это у тебя денег хватит… Ну а я, как законопослушный гражданин, поищу, куда это вдруг подевалась приличная, заслуженная, прямо скажем, женщина из своей квартиры. Я навел справки: она у тебя кандидат наук, в академии работала… И не болела, не умирала, и в твоей помойке ее не найдут… Мне кажется, это не всем понравится.

– Вы мерзавец, Эдуард!

– Да ты что! Не может быть! Я вообще-то своих родственников в чужие могилы не запихивал. Разговор заканчиваем. Лишнее слово – и мои телефоны для тебя недоступны. Да или нет?

– Да, – прохрипела Лидия.

– Телефон банка, который отстегнет деньги под квартиру, дать?

– Нет. Я найду деньги.

– Я вообще-то так и думал. Тогда жди. После часа ночи подъедем. Присутствовать при захоронении будешь?

– Неужели нет. Я должна видеть, за что плачу. И потом… Я собираюсь ходить на могилу матери…

– Ой! Слеза прошибла. Конечно, ходи. Тебе понравится.

…Поздней морозной ночью Вениамин уверенно шел по территории кладбища, за ним два здоровых мужика несли завернутое в одеяло маленькое, почти невесомое тело. Лидия в огромном пуховом платке завершала процессию, и в свете полной луны ее глаза поблескивали, как острые осколки стекла, настороженно и злобно. Когда Вениамин остановился у нарядного участка с белой ажурной оградой, белой плиткой и белым изящным памятником, Лидия уставилась на него изумленно.

– Здесь?

– А то! Начинайте, ребята.

Они работали молча и угрюмо часа два. Когда открывали нарядный гроб, Лидия отвернулась.

– С матерью будешь прощаться? – спросил Вениамин.

– Да какое прощание, – буркнул один из рабочих. – Закрываем. Нам еще работы до утра, чтоб все было… как было.