Вечное сердце - Михайлова Евгения

– Ну, ты скажешь, – рассмеялась женщина. – Счастье. Да пусть орут, конечно.

Они пошли вдоль дома в одну сторону, Таня с Сергеем и собаками – в другую. Визг за спиной усилился.

– Это Наташа, – объяснила Таня. – Моя бывшая одноклассница. Помнишь, я тебе говорила, что она живет на одной площадке с Митей, тем высоким, красивым парнем.

– Да, конечно. Я не понял, с кем она: с сыном, что ли?

– С ума сошел? Я ж говорю: она – моя одноклассница. А мне – не сто лет, а тридцать семь. Игорю, Наташиному мужу, думаю, не намного меньше. Они давно вместе.

– Да, ты говорила про одноклассницу. Но, Таня, честно, она выглядит намного старше тебя. Только не думай, что я тебе льщу. Я на самом деле удивился. Может, у нее что-то со здоровьем?

– Да нет, вроде нормально. Курит, правда, много. А Игорь ее на самом деле какой-то замороженный. У меня такое впечатление, что он и не бреется.

– А ты спросила у нее, в какой квартире живет Митя?

– Я спросила, она не знает.

– То есть как?

– Ну, просто. На площадке четыре квартиры. Решетками отделены тамбуры на каждые две. Она просто не обращала внимания, какой именно у них номер. У нее – сто.

– Детей нет у Наташи с Игорем?

– Нет. Она вроде чайлдфри, если я правильно говорю.

– Что за зверь такой?

– Это не зверь. Это женщина, которая добровольно отказывается от продолжения рода. Ну, из неких соображений. Только не спрашивай меня, из каких. Я не знаю. Мы даже не очень близки. Никогда тесно не общались. И потом: ты такой бестактный, надеюсь, только в силу профессии. У меня, между прочим, тоже нет детей. И не потому, что я их не хотела.

– Таня, я не собирался тебя расстраивать, при чем тут моя профессия, просто мы болтали… Слушай, я чувствую себя козлом. Из-за дурацкой трепотни, кажется, задел что-то больное…

– Прощаю тебя, – великодушно улыбнулась Таня. – Ты просто в женской болтовне разбираешься, как свинья в апельсинах, извини, конечно. Ну, что отомстила я тебе?

– Еще как! На убой!

Сергею снилась Африка. Под палящим солнцем на голове какого-то идола сидела довольная, распаренная Таня, у ее босых ног копошились собаки и курчавые негритята. Сергей попытался ускорить шаг, чтобы приблизиться к ним, но вязкий песок его держал, он хотел ее позвать, но голос ему не подчинялся. И тут Таня заметила его, подняла руку, как будто для приветствия. Но он увидел, что она чертит в воздухе цифру «сто».

Он проснулся от телефонного звонка весь в поту, потряс головой, чтобы очухаться, прежде чем взять трубку.

– Ты бежал по своим многочисленным комнатам к телефону? – осведомился Слава. – Или сегодня кто-то в лесу сдох и ты отжимался тыщу пятьсот раз?

– Почти. Такая хрень приснилась, елки… Даже поверить не могу, что я опять в Москву попал.

– Откуда?

– Из Африки.

– А. Тогда ждем тебя с хлебом-солью. У нас долгожданный гость.

– Неужели…

– Да. Не выдержала душа Вени, полез ночью в дом Васнецова со стороны огородов. Чужой «Рафик» ради такого случая угнал. Собирался всех кукол разом увезти в даль светлую. Марию Кошкину тоже скоро доставят для опознания. Григорий Веленсон обещал подъехать. Так что, если ты уже адаптировался в Москве после Африки, – тусняк собирается неплохой.

Сергей появился у кабинета Земцова, когда там уже стоял крупный мужчина с тяжелым, массивным лицом и неожиданно растерянным, трагическим взглядом.

– Григорий? – улыбнулся ему Сергей. – Вы, наверное, обо мне слышали от Дэвида. Я – детектив Кольцов.

– Да. Очень рад. Мне сообщили, что поймали этого мерзавца…

– Для точности вы должны его опознать.

– Меня позовут?

– Здравствуйте, Григорий Маркович, – вышел из кабинета Слава. – Вы посидите немного, хорошо? Мы ждем одну свидетельницу, она должна его опознать по другому делу… Или не опознать. Ее уже привезли, это недолго.

К ним уже подбегала вприпрыжку возбужденная Мария Кошкина в коронной шубе из мутона с нафталином, белом берете и с ридикюлем в руках, которому не было бы цены на аукционе «Сотби». Слава пропустил ее в кабинет, вошел сам и закрыл дверь. Сначала там было очень тихо, потом раздался нечленораздельный женский возглас и короткое мужское ругательство. Когда Кошкина появилась в коридоре, на ее щеках багровел румянец, ее распирало от восторга.

– Я словила его! – сообщила она Сергею и Григорию. – Сволочь эту. Ножищами он в Лидкину дверь колотит, она мне пятьсот рублей была должна, а мне не открывала…

– Мария Сидоровна, – прервал ее вышедший за ней Земцов. – Благодарим вас за содействие. Извините, нам нужно продолжать опознание. Войдите, пожалуйста, Григорий Маркович. И ты, Сережа.

Вениамин стоял у стены между двумя статистами, одетыми в такие же темные свитера, какой был на нем, и смотрел на всех хмурыми глазами под пацанской челкой.

– Ну, здравствуй, Вениамин, – неожиданно живо произнес Григорий и быстро подошел к нему. Слава и Сергей только успели удивленно посмотреть друг на друга, когда от сокрушительного удара по челюсти Вениамин чуть не пробил стену затылком.

Сергей схватил сзади Григория за локти, Слава прикрыл собой подозреваемого, который выплевывал на пол выбитые зубы.

– Все. Благодарю вас. Вы свободны, – сказал Григорию Земцов.

– Я буду жаловаться, – прошамкал Веня.

– Разумеется, – кивнул Слава. Сергей вывел Григория в коридор.

Тот сделал несколько шагов и остановился.

– Колени подкашиваются, – еле выговорил он. У него дрожало лицо и тряслись руки. Сергей придвинул ему стул, он перевел дыхание. – Послушай, большая просьба. Я Дэвиду уже говорил, но он… Он не понимает. Пустите меня к этому мастеру. Оставьте на пять минут. Я на колени сейчас встану. Я столько заплачу, что вам не нужно будет никогда работать… Ну, что ты смотришь на меня, как на мешок с ворованными бабками. Я, по сути, рабочая лошадь, предлагаю деньги, потому что не знаю, как вас уговорить… Моя девочка… Она тает. Я смерть купил ей в подарок, ты понимаешь? Один сделал, другой подсунул…

– Я понимаю, Григорий. Но нам некого тебе выдать, вот в чем дело. Горло себе перерезал этот мастер. Он сделал и свою смерть. Такие дела… А твоя невеста должна справиться. Ты так ее любишь… Дэвид говорил, но я даже не представлял…

– Вот как… Нет его, значит. Они убивали этих девушек?

– Люди сейчас над этим работают. Насколько я знаю, нет. Просто узнавали, когда хоронят молодых и красивых… Спокойно! Молодые и красивые должны жить. И твоя Лиля… У вас все впереди. Я знаю. У меня есть интуиция.

– Правда? – Григорий посмотрел на Сергея с такой надеждой, что тот подумал: «В гадалки, что ли, податься?»

По коридору провели Вениамина в медпункт, Слава пошел за ним, на ходу оглянулся:

– Сережа, Маланцеву везут. Взяли по наводке твоих ребят. Загляни попозже. Поболтаем с ней.

– Что он сказал? – тревожно спросил Григорий. – Кого взяли? Кто такая Маланцева? Она тоже имеет отношение?..

– Вы хотите повторить номер с опознанием? – улыбнулся Сергей. – Нет, думаю, она к вам не имеет отношения. Просто… Обыкновенная убийца.

Маланцева приветствовала Сергея стоя, стащив, как шляпу, с головы белый парик, под которым оказался мальчишеский ежик серо-бурого цвета.

– Мы знакомы? – не понял Сергей.

– Она сейчас со всеми знакома, – невозмутимо пояснил Слава. – Наркотический приход и, похоже, давно без ухода.

– Отличная форма для беседы. Вы уже приступили?

– Да, в общих чертах. Сейчас повторим для тебя, тем более мадам получает большое удовольствие, рассказывая о своих подвигах. Маланцева, села, смотрим на меня, ловим птичку. Так. Начали.

Каким образом вы вошли сегодня в квартиру Авдотьи Никитиной? Она давала вам ключи?

– Мне? Ключи? Эта жлобиха? – Маланцева попыталась элегантно забросить одну ногу на другую, но конструкция распалась. – Я любым ключом открываю любую дверь… Понял?

– Да. Что вы там забыли?

– Просто хотела посмотреть. Не, я сначала решила по-хорошему. Не. Я хотела по-плохому. Эта щипачка башкирская меня сдала. Ну, в последнюю отсидку. Сама навела…

– На что?

– Лошади. Никому были не нужны. Мы их перегнали… Потом покатушки… Меня взяли, смотрю, на суде она показания дает.

– Слава, – вмешался Сергей. – По-моему, нужно допрос отложить. Биография бурная, впечатлений полно, но явный заплетык языка. Смысла все это не имеет.

– Прошу прощения, – в кабинет вошел Александр Васильевич. – Я по поводу смысла. Вот. Готово. На заточке, которой убита Авдотья Никитина, она же Кира Тахтарова, отпечатки пальцев Софьи Маланцевой. Я понимаю, что разговор идет совсем не формальный, но любопытства ради, Маланцева: из каких побуждений вы убили свою знакомую при столь экзотических обстоятельствах?

– А я всем сказала: пришью эту падлу, когда она будет в своей клетке с народа бабки сосать…

– О! – воскликнул радостно Сергей. – Народный мститель, что ли?