Вечное сердце - Михайлова Евгения

На обратном пути они купили маленькую елочку золотого цвета. В ювелирном магазине даже не пришлось выбирать. Они вместе увидели скромное и нежное колье из белого золота с довольно крупным белым бриллиантом в обрамлении маленьких черных.

– Это не очень дорого? – озабоченно спросила Таня.

– В самый раз, – кивнул Дэвид.

Таня даже снимать его не стала, так ей нравилось чувствовать его на своей шее. Она счастливо и устало плюхнулась на сиденье и протянула:

– Давай быстрее. Очень домой хочется… Ой, я же забыла тебе рассказать. Я к аферистке этой ходила, к Нине. Лоре мясо отнесла. Ты представляешь: умереть и не встать – она меня обманула!

– В каком смысле?

– В прямом. Впарила куклу якобы ручной работы, эксклюзив, по дешевке – за пять тысяч. А эта кукла по всему Инету продается за тыщу двести. Китай, штамповка.

– Умница!

– Кто?

– Во-первых, ты. Ты хотела убедиться в том, что Нина – мошенница, и убедилась. Таким оригинальным способом. Во-вторых, она. Развела именно того человека, который пришел ее разоблачать…

Он посмотрел на Танино смущенное лицо, улыбнулся, потом рассмеялся и, уже вытирая слезы от смеха, с трудом спросил:

– Зачем тебе эта кукла? Этот эксклюзив?

– Подарок, – объяснила Таня. – Только теперь придется его оставить себе. Моя подруга Алена, ну, она в этом смысле пафосная, ширпотреб своему ребенку не даст. Мне стыдно его дарить. Хотя он мне понравился, этот кукленыш.

– Подари его мне!

– Ты серьезно?

– Конечно! Я – не пафосный. Я прицеплю его в машине, будет с кем поговорить, когда тебя нет.

Такого хорошего Нового года в жизни Тани и Жули еще не было. Когда Дэвид разлил по бокалам шампанское перед боем курантов, он убрал звук телевизора, посмотрел Тане в глаза и сказал:

– У меня тоже никогда не было такого праздника.

– Но я же это не успела сказать… Господи, Дэвид, не могу поверить, что с нами такое творится.

– С нами творится любовь, – твердо сказал Дэвид и поднял бокал.

Слова были не нужны, но сказочную тишину разбил телефонный звонок. Таня помедлила, ей хотелось выключить телефон. Дэвид отрицательно покачал головой. Таня взяла трубку, глаза ее сразу стали озабоченными, она нажала громкую связь.

– Валентина, я ничего не понимаю, плохо слышно. Давайте я перезвоню. Вы не дома? А где? Почему на кладбище?

Дэвид взял телефон у Тани и сказал:

– Валентина, пусть Александр все объяснит. Да, здравствуй, Саша. Что случилось?

– Понимаешь, мы решили поехать на кладбище. Встретить Новый год с нашей дочкой. Купили елочку, шампанское… Валя вдруг говорит: «Памятник падает!» Я посмотрел, вроде действительно все покосилось… Не смогли уйти, я позвонил Виктору, который здесь работает, он приехал, нашел рабочих, чтобы укрепили… Они посмотрели, говорят: могилу вскрывали. Дальше – кошмар. Я позвонил Сергею, он – следователю… Дэвид, нашу мертвую девочку украли. В ее гробу лежит какая-то старуха… Мы не сошли с ума. Поверь, это так.

– Вы долго там пробудете? Я сейчас приеду.

– Пробудем… Мы не должны были тебя срывать… Но Валя в таком состоянии, просто не знали, кому позвонить.

– Все правильно. Еду.

– И я, – Таня встала.

Он достал из ящика письменного стола огромную книгу для записей, сделанную на заказ. Открыл и стал быстро писать, почти не отрывая руки. Так пишут врачи в историях болезней, оставляя неровные, уродливые, практически нечитаемые каракули. Из-под его же «пера» крошечные аккуратные буквы легко выстраивались в каллиграфически безупречный ряд.

«Этот грязный убийца и вор разбил мне лицо, выбил два зуба. Я не мог работать, у меня ныла душа, дрожали руки. Она ждала меня. Бедная девочка, которая хочет стать прекрасной и бессмертной. Ни в одной жизни мне еще не было так тяжело. У меня циничные, грубые коллеги и тупые ученики. Я никому ничего не могу доверить. Меня заставляют что-то патентовать, чтобы украсть и продать мои открытия. Мне часто хочется, чтобы эта жизнь наконец закончилась, чтобы моя душа нашла более пригодное место для проживания. Я ненавижу этого бандита, но я стал брать у него деньги. Без них работать невозможно. Гроши, которые мне платят в качестве зарплаты, мне хочется бросить в лицо нашему ректору-взяточнику. Но теперь, когда я заявил Вениамину, как он мне отвратителен, я всего боюсь. Он может перестать мне платить. Он может потребовать от меня денег. Он уже намекал, что выполняет мой заказ. Я боюсь их безмозглых законов. По ним я – преступник. Эти страшные, уродливые, продажные и жестокие существа не в состоянии понять, что такое – задача свыше. Миссия. «Остановись, мгновенье». Я пронесусь над стадами бессмысленных и ненужных поколений, я увижу, как они все превратятся в тлен, а сохраненная мною красота останется. Вот и все. Я уже спокоен. Я увидел ее, узнал, вспомнил, что мы встречались несколько веков назад. Она вернулась ко мне… Это прекрасное тело не съедят черви под землей. Она станет еще прекраснее… Он хочет ее продать. Я согласился. У меня есть варианты. Я могу узнать, у кого она будет жить, я могу ее как-то вернуть или убить Вениамина и не отдать ее».

Он торопливо закрыл книгу, спрятал в ящик стола, выпрямился, как будто услышал команду: «Пора!» Потом все его движения стали экономными, четкими. Несколько шагов – и он на кухне. Нужно подкрепиться. Впереди много часов физического, умственного, душевного труда, а он так ослаб от переживаний. Он достал двухлитровую банку купленного утром козьего молока, каравай черного хлеба, который покупал у той же хозяйки, где брал молоко, ел неторопливо, пил прямо из банки. Съел весь хлеб, выпил молоко до последней капли. Потом открыл пластиковую коробку и проглотил, прожевав, горсть белых таблеток. Всего лишь витамин С. Этот Поллинг – не самый хороший ученый, ничего толком не довел до конца, но с витамином С попал в точку. Хоть ему самому это и не помогло. Он рассмеялся. Он никого не жалел, для него не существует авторитетов, он свободен… Он был бы свободен, если бы не сроки. Не стремительно пролетающие жизни.

В комнате он переоделся в свой рабочий непромокаемый костюм, достал упаковки с хирургическими перчатками, коробку с инструментами, вошел в ванную… Когда он сделал первый надрез, раздался жалобный стон… «Нет, – сказал он себе, – нет. Мой жалкий мозг сопротивляется моей миссии. Я не могу сойти с ума, потому что только я знаю, где кончается жизнь и начинается смерть».

Два не самых плохих сыщика и опытный эксперт сидели, пригорюнившись, в кабинете Земцова.

– Это черт знает что, а не дело, – наконец изрек Слава. – В такое можно вляпаться лишь с подачи волшебника частного сыска Кольцова. Сережа, прежде чем ты заговоришь, я хочу попросить тебя, чтоб ты помолчал. Только без фантастических версий. Одно дело – девушку убили, другое – покойницу украли, третье – неопознанную старуху подложили. Мне это не снится, Александр Васильевич? – с надеждой посмотрел он на эксперта Масленникова.

– Если я скажу, что снится, ты мне поверишь? – хмыкнул Масленников. – Слава, пора взять себя в руки. Пока тебе удалось только лишить права голоса Кольцова. Я не уверен, что ты прав. Сережа, версии пока, может, действительно неуместны, но с чего бы ты начал, например?

– Ну, эта задача непосильной может казаться только казенному сыску. А нам всем, кто просто мимо проходит… Элементарно. Продолжать искать убийцу Марины, параллельно идентифицировать тело подзахороненной старухи – кто-то же должен был умереть, скорее всего, в Москве, так? Ну, и тело девушки тоже неплохо бы найти. Причем все может сдвинуться с места, как только появится первая зацепка.

– Мыслитель, блин, – Слава уставился на него, как на виновника всех несчастий. – Где, по-твоему, нам искать исчезнувшую из гроба покойницу?

– На свалках, – скромно произнес Кольцов. – Мне кажется, все было затеяно для того, чтобы спрятать тело старухи. А может, за этим стоит совершенно другое преступление.

– О! Началось! Фантазия забила ключом!

– Ты напрасно язвишь, Слава, – заметил Масленников. – Я, собственно, пришел еще без заключения, но по предварительному осмотру старуха убита. Голова в гематомах, рана на виске. То есть ее действительно хотели спрятать, и способ проверенный… Вот только в списке умерших она вряд ли значится. Трудно будет идентифицировать. Очень трудно.

– Мои ребята будут искать Марину, – сказал Сергей.

– Надеюсь, – с хроническим сарказмом произнес Слава, скрывая, впрочем, вздох облегчения. – Нам твои заказчики эту работу не оплатят. Да и делать ее некому. По убийству-то пока ничего. Никто из допрошенных не знает, с кем в тот вечер встречалась Кудинова. Во всяком случае, никто не сказал, что знает.

– Алиби надо проверять, – заметил Сергей. – Она с кем-то расставалась, ссорилась, встречалась кавалерам назло… Родители говорят.