Как свежи были розы в аду - Михайлова Евгения

– Что-то не так? – Валентина уставилась на него с вызовом запущенного подростка.

– Все отлично. Хорошо выглядишь. Так что у нас с Ромкой, ты сказала?

– За комплимент спасибо. Зубы сделала, ванну принимаю, почти все как у вас, белых людей. Ромка в санатории. Ходит, говорит так, что уже понять можно, но, типа, все еще нестабильно.

– Навещаешь, стало быть.

– Была. Передачу привезла. А ты не узнал, случайно, кто на него напал, из-за чего?

– Даже не пытался. Мне это не интересно. А что он сам говорит?

– Шел, сказал, ударили, ничего больше не помнит. Врет, конечно.

– Его проблемы.

– Да, – небрежно произнесла Валя, выдвинула ящик стола, достала договор, подписанный с Петровым в тюрьме, положила на него приготовленную пачку денег.

– Считать будешь?

– Я не бухгалтер, – улыбнулся он. – Меня не обсчитывают. Спасибо. А откуда деньги, если не секрет?

– В принципе – секрет. Но тебе скажу. Не заложишь. В общем, люди, которые с теткой работали, по-левому переоформили кое-что на меня, мы сотрудничаем. Деньги вот привезли.

– А сотрудничаете как? Ты что-то им продаешь?

– Слушай, давай не будем. Ирка со мной судится. Я иду ей навстречу.

– Серьезно?

– Ну, почти. Что-то передам, конечно. Мне одной в этой каше не разобраться. Слушаю умных людей. Они ищут выход.

– Из чего?

– Из того, что она хочет слишком многого.

– То есть эти люди хотят работать именно с тобой? А почему не с ней? Почему не в честных долях?

– Она тебя не наняла, случайно?

– Я не занимаюсь такими делами. Меня интересует, не нарушаешь ли ты закон. Дело об убийстве ведь пока не закрыто. Когда Роман начнет давать показания… Сама знаешь, от него можно ждать чего угодно.

– Скажет, что я убила тетку на его глазах? – резко поднялась Валентина. – Запросто. Так зачем нам сейчас время терять и ерундой заниматься. Тогда у Ирки все получится.

– У нее в любом случае получится. Она в своем праве.

– А теткино завещание?

– Его легко оспорить по ряду обстоятельств. В том числе – по обстоятельству ее гибели. Ну, и ты… Сама понимаешь, о чем я.

– Вот и хорошо, – улыбнулась Валентина. – Мне не жалко. Веришь?

– Да, – неопределенно ответил он. – Скажи, ты когда-нибудь слышала о том, что у Майорова есть еще одна дочь?

– Что??? Нас становится слишком много. Нет, конечно. А с чего ты взял?

– Из писем твоей матери.

– Мама так написала? Значит, это правда… Интересно.

– Мне тоже.

Валентин встал, положил деньги в барсетку, направился к двери. Валя стояла на пороге и не собиралась его пропускать. Он подождал молча. Она сделала шаг к нему и почти прижалась.

– Останься, а?

– Мы это уже обсуждали. – Он не отодвинулся. – Тебе нужно успокоиться. Ну что ты трясешься? Это вовсе не желание. Это, типа, сольемся в экстазе перед расстрелом. Ты привыкла стоять на краю. Ты боишься домашних стен. Дело в этом.

– Да? – издевательски протянула она. – Спасибо, что все объяснил. Я уже в порядке. Ты женился?

– Женился.

– Нравится?

– Валя, я женился именно потому, что мне это нравилось. По-другому у меня уже было. Мне пора, – он вышел в прихожую, подошел к входной двери. – Да, чуть не забыл. Ты не против того, что письма твоей мамы немного побудут у меня? Они могут понадобиться следствию. Хотя их не вносили в список материалов… Просто для меня они представляют интерес.

– Оставь, конечно. Я бы даже попросила тебя об этом. Мне только маминых писем с того света не хватает. Они и так все тут… Все трое. Никак от них не избавлюсь.

Он вышел, Валентина закрыла дверь, посмотрела на себя в большое зеркало и увидела, что у нее действительно все дрожит. Руки, губы… Она видела даже свое дрожащее сердце.

Марина легко вошла, почти влетела в здание редакции. Она чувствовала себя так, как это бывает у женщин, наверное, в редкие дни жизни. Вымытые волосы легли очень красиво без фена. Хотела подкраситься и передумала: показалось, что сделает вульгарным свое сияющее молодостью, прелестью лицо, глаза – томные и нежные, губы, утомленные любовью… Так может выглядеть только Галатея, сказала себе она и, конечно, стала думать о Валентине.

Она шла по коридору и чувствовала, что все любуются ею. Ну, может, кто-то завидует… Любовь настоящего мужчины делает женщину неотразимой. Марина это поняла. В ее отделе все уже сидели перед своими компьютерами. Она весело поздоровалась, на нее посмотрели как-то странно.

– Вы чего? – удивилась она. – Меня случайно не уволили за вчерашний прогул?

– Тебя не уволили, – значительно произнес Коля Кузнецов, светский хроникер. – Подойди ко мне, посмотри. Мы все читаем…

– Что читаете? – Она подошла к столу Коли и не сразу осознала размер катастрофы. То есть совсем не осознала, потому что сердце оборвалось, глаза не верили тому, что видят, мозг затаился, как перед взрывом.

– Это наша самая первая, самая верная, самая желтая газета, – сочувственно сказал Коля. – Сегодняшний номер. Ты садись. Я пойду покурю.

«Тайны следствия» – прочитала Марина заголовок огромным шрифтом. На тексте она не могла сосредоточиться. Четыре больших снимка приковали ее взгляд. На одном – Роман Антонов, на другом – Валентин, на третьем – Валентина Ветлицкая, на четвертом, старом фото – крупный красивый мужчина обнимает за плечи двух одинаковых женщин, а перед ними на стуле сидит серьезная девочка-подросток и пристально смотрит в объектив.

«Источник, который пожелал остаться неизвестным, – наконец начала читать Марина, – приоткрыл завесу тайны над делом об убийстве Надежды Ветлицкой. Как известно, по обвинению была задержана племянница Ветлицкой, которая вернулась из мест заключения. Дело стало еще более резонансным, когда потенциальную убийцу взялся защищать известный адвокат Валентин Петров. Информация, поступающая в СМИ, была крайне скудной, что объяснялось массой причин, в том числе – отсутствием прямых улик и признания Ветлицкой. То, что в момент убийства она находилась в одной квартире с жертвой, видимо, казалось подозрительным только нам – непрофессионалам. Потому что месяц назад Ветлицкую выпустили, как нам сообщили, под подписку о невыезде. Нам только забыли сообщить, что обвинение предъявлено другому лицу, которое якобы тоже было на месте преступления. Это лицо – Роман Антонов, которого считают отцом сына Валентины Ветлицкой. Как известно, она отказалась от сына, его усыновила домработница семьи. Кто же такой Роман Антонов, почему информация о его причастности скрывается, действительно ли он мог оказаться на месте преступления… Когда нет достоверной информации, мы проводим свое расследование. Вот что стало известно нашему корреспонденту. Роман Антонов появился в Москве после убийства Надежды Ветлицкой. Остановился у своего сына. Потом исчез. Как вы думаете, кто его нашел? Адвокат Петров. Он безошибочно явился в справочный отдел «Скорой помощи», получил информацию о людях, поступивших с тяжелыми травмами в ночь с 20 на 21 июня, из них каким-то образом выбрал одного человека (хотя документов при нем не было), нашел его в районной больнице… Опознал в нем Романа Антонова, который якобы проходил его свидетелем по делу. Деятельность адвоката просто поражает самоотверженностью и гуманизмом. Петров добивается перевода Антонова в нейрохирургию известного госпиталя и даже оплачивает его лечение! А что же случилось с Романом Антоновым в ту ночь? Ему всего лишь проломили основание черепа, в результате чего никаких показаний он, само собой, давать не может и как свидетель ценности уже не имеет. Но! Он заинтересовал следствие, которое ранее о нем не упоминало, в качестве подозреваемого! Именно тогда, когда опровергнуть обвинение он не в состоянии… Мы не имеем права на скоропалительные обвинения. Мы просто констатируем факты. Подзащитная Петрова – на свободе (богатая, кстати, наследница)! Подозреваемый может не заговорить вообще… Так что же произошло с Романом Антоновым в ночь с 20 на 21 июня? Кто на него напал? По чьему заказу? С того, кто его безошибочно нашел, мы и начали этот материал…»

Марина поднялась, чувствуя, что ноги стали ватными, вышла из комнаты, почти по стенке добралась до женского туалета. Подставив лицо под струю холодной воды, она думала только об одном: как ей добраться до Валентина. Как его предупредить, защитить, объяснить всем… Как его спасти… Только она это может сделать. Потому что все из-за нее.

Ирина в этот день собиралась раньше уйти с работы. С того момента, как она познакомилась с Галиной Ивановной, ее постоянно мучило беспокойство за мать. Не нужно обладать особой проницательностью, чтобы понять: та встреча была только началом.

– Ирина Александровна, – зашел к ней в кабинет один из редакторов. – Я перебросил вам одну рукопись. Не взглянете? Одна поп-дива написала роман о том, хорошо ли быть женой стриптизера.

Ирина посмотрела пару фраз у себя в компьютере и уверенно сказала: