Незнакомец в зеркале - Шелдон Сидни

«Тоби Темпл подписал контракт на выступления в отеле “Тахо”».

Тоби Темпл. Сэм вспомнил молодого комика-энтузиаста в мешковатом мундире, задумчиво улыбнулся и мысленно пообещал себе обязательно пойти послушать Тоби, если тот когда-нибудь окажется в Голливуде.

Как ни странно, именно Милли оказалась причиной того, что Тоби стал всемирно известным актером. До женитьбы он был всего-навсего одним из многих молодых комиков, ничем особо не выделявшимся, но теперь в сердце Тоби появилось то, чего никогда не было раньше: ненависть. Его вынудили жениться на девушке, к которой он испытывал только презрение, и теперь в душе Тоби бушевала такая ярость, что он был готов убить Милли собственными руками.

Хотя Тоби не сознавал этого, Милли оказалась превосходной, доброй и преданной женой. Она обожала мужа и делала все, чтобы доставить ему удовольствие. Милли со вкусом обставила дом, прекрасно вела хозяйство, но чем больше старалась угодить Тоби, тем большее отвращение тот испытывал к жене. Он был всегда безупречно вежлив с Милли, старался ни словом, ни поступком не обидеть жену настолько, чтобы ей вздумалось позвонить Карузо. До конца жизни Тоби будет слышать страшный треск ломающихся костей, ощущать невыносимую боль и вспоминать зловещее выражение лица мафиози, когда тот предупредил:

– Если ты когда-нибудь обидишь Милли…

И поскольку Тоби не мог сорвать злость на жене, он вымещал ярость на зрителях. Всякий, кто осмеливался звякнуть бокалом, подняться и выйти в туалет или заговорить во время выступления Тоби, немедленно становился мишенью ехидных острот. Тоби оскорблял людей с таким детски невинным видом, что, глядя в эти широко раскрытые безумные синие глаза, публика обожала комика еще больше. Когда же он набрасывался на очередную несчастную жертву, зрители хохотали до истерики.

Сочетание наивного ангельского личика и беспощадно язвительного языка делало его неотразимым. Тоби мог говорить возмутительные вещи и оставаться безнаказанным. Стало чуть ли не честью сделаться объектом безжалостного остроумия Тоби Темпла. До этих бедняг просто не доходило, что Тоби вовсе не шутил и в самом деле думал то, о чем говорил вслух. Из обычного многообещающего комика он постепенно превращался в ведущего актера эстрады, становился предметом зависти коллег.

Клифтон Лоренс, вернувшись из Европы, крайне удивился, узнав о неожиданной женитьбе подопечного. Все это показалось ему несколько странным, но когда Клифтон спросил самого Тоби, тот взглянул ему в глаза и пожал плечами:

– Ну что тут рассказывать, Клиф? Я встретил Милли, влюбился, вот и все.

Лоренсу показалось, что Тоби говорит не всю правду, а кроме того, агент был смущен еще одним обстоятельством: как-то Клифтон объявил, что вновь устроил Тоби ангажемент в Лас-Вегасе, на этот раз в отеле «Тандерберд».

– Очень выгодное дельце. Контракт на месяц. Две тысячи в неделю.

– А как насчет того турне?

– Забудь. В Лас-Вегасе платят в десять раз больше, а кроме того, тебя придут послушать нужные люди.

– К черту Вегас. Я еду в турне.

Клифтон от изумления потерял дар речи:

– Но ведь Лас-Вегас…

– Я еду в турне.

В голосе Тоби прорезались совершенно новые нотки. Они не имели ничего общего ни с высокомерием, ни с темпераментом: Тоби переполняла глубокая, едва сдерживаемая ярость, и, что ужаснее всего, эта злоба исходила от человека с добродушным мальчишеским лицом и невинными детскими глазами.

Начиная с этого дня Тоби почти не бывал дома. Он объездил множество городов. Это стало единственным способом вырваться из тюрьмы. Тоби играл в ночных клубах, театрах и эстрадных залах, а когда кончался один контракт, приставал к Лоренсу, чтобы тот устроил ему выступления в колледжах. Все, что угодно, лишь бы оказаться подальше от Милли.

И везде, в каждом городе, он встречал женщин – привлекательных, страстных, готовых на все. Они ждали Тоби в гримерной, до и после выступления, осаждали в вестибюле отеля.

Но Тоби не осмеливался пригласить их в номер. В ушах все время звучал рассказ Лэндри о человеке, которого кастрировали и бросили истекать кровью, он все еще слышал голос Карузо: «…Слушай, ты счастливчик! Ничего себе штучка… Я в жизни тебя не обижу, пока хорошо обращаешься с Милли…»

И Тоби, как мог, сторонился женщин.

– Я люблю жену, – застенчиво объяснял он. И поклонницы обожали и восхищались им еще больше; репутация Тоби была безупречной, чего тот и добивался: Тоби Темпл не бабник, он прекрасный семьянин.

Но красивые молодые девушки не оставляли его в покое, и чем больше Тоби избегал их, тем настойчивее они становились. Тоби так изголодался по женщинам, что испытывал постоянную физическую боль внизу живота; иногда он почти не мог работать. Он снова начал мастурбировать и каждый раз вспоминал при этом о всех женщинах, которым не терпелось переспать с ним, в ярости проклиная судьбу. Кроме секса, он ни о чем больше не мог думать. В тех редких случаях, когда Тоби возвращался домой, Милли ждала его, теплая, нежная, любящая. Но при взгляде на жену у Тоби пропадало всякое желание. Она была врагом, и Тоби презирал ее за то, что с ним сделали. Он принуждал себя спать с Милли, но при этом ублажал не ее, а Карузо. Тоби брал жену словно дикарь – жестоко, злобно, не заботясь о ее чувствах, и притворяясь перед ней и собой, что вырывавшиеся у нее крики боли – на самом деле стоны наслаждения. Он врезался в нее все глубже, сильнее, яростнее, пока наконец в последнем взрыве бешенства его ядовитое семя не изливалось в лоно измученной женщины. Тоби больше не знал, что такое любовь. Он все глубже погружался в безбрежный океан ненависти.

В июне 1950 года войска Северной Кореи перешли тридцать восьмую параллель и атаковали Южную Корею. Президент Трумэн отдал приказ о вводе американских войск. Что бы ни думал весь мир о войне в Корее, для Тоби она была самым счастливым событием, произошедшим за последнее время.

В течение сентября в «Вэрайети» появилось объявление, что Боб Хоуп набирает труппу и отправляется в рождественское турне с целью поднять боевой дух солдат в Сеуле. Через полминуты после того, как объявление попалось на глаза Тоби, он позвонил Клифтону Лоренсу:

– Я хочу поехать в Корею, Клиф!

– Зачем?! Тебе уже под тридцать. Поверь, дорогуша, такие турне – не развлечение. Я…

– Плевать мне на развлечения! – завопил Тоби в трубку. – Там наши парни ежеминутно жизнью рискуют! Самое меньшее, чем я могу им помочь, – хотя бы доставить несколько веселых минут.