Как свежи были розы в аду - Михайлова Евгения

– Ты все хорошо понимаешь… Как же ты могла… принимать его.

– Слушай, давай не будем, ладно? Хотя… А в чем и перед кем я виновата? Трудно переношу воздержание! Людей не люблю при этом. А тут – живой козел рядом, с ним все понятно, больно не будет, когда предаст…

– Извини. Валя, я подумаю, что и как сделать, но прежде всего мы должны все рассказать матери Саши. Я не хочу это откладывать.

– Ты собираешься к ним поехать? Что-то я эту бледную немочь… Больше я ее не жалею, мягко говоря. Ромка – в своем праве подонка, когда есть такие мамаши и бабушки… Какие к нему претензии. Я и свою мать не простила.

– Наши эмоции сейчас – это наши проблемы, – сдержанно сказала Ирина. – И я там, на кладбище, упрекнула отца. Это и его грех. Сообщить Людмиле мы должны даже формально. Понадобится какое-то ее участие.

Галина Ивановна им открыла, начала, как всегда, кудахтать: «Девочки-деточки», потом взглянула на их суровые бледные лица, испуганно отступила.

– Вы к Людке, что ли?

– Да, – сказала Валентина. – И без вас. Мы к ней в комнату пойдем.

– Сейчас, я ей постучу, она закрываться стала…

Людмила появилась на пороге в белой ночной рубашке с длинными рукавами. Глаза расширены, губы приоткрыты в немом вопросе. Ирина и Валя вошли, закрыли дверь перед Галиной Ивановной. Ирина достала фото.

– Это твой сын, Люда. Александр Майоров. Таким он был пять лет назад… Он умер. Его убил сторож при побеге из детдома. Вот такие у нас плохие новости.

Людмила как будто не слышала. Она смотрела на снимок, он дрожал в ее загорелых и натруженных руках.

– Сашенька… Вылитый папа. Повторите, пожалуйста, что с ним случилось.

– Сторож его убил, – сказала Валя. – Саша похоронен в безымянной могиле. Мы хотим его забрать. К деду…

– Кто этот сторож?

– Убийца – кто еще… Роман Антонов.

– Где он?

– Сейчас в тюрьме. По другому поводу. Скоро выйдет, наверное. Может, ко мне придет, – задумчиво произнесла Валя. – Давний знакомый.

– Людмила, – вмешалась Ирина, – мы очень устали. Просто заехали сообщить, что понадобится твоя помощь в этом деле… Я поняла, что тебя даже прав родительских не лишали… Я позвоню и скажу, что нужно, к примеру, подписать. Фото забираю.

– Нет!

– Сделаю копии – верну воспитательнице и дам тебе. Извини. Прими мои соболезнования.

Они пошли к выходу, на пороге оглянулись. Людмила лежала на кровати с застывшими, ничего не видящими глазами. Валентина подошла к ней, дотронулась до руки.

– Слушай, ты давай, держись… Звони.

…Галина Ивановна решилась войти к дочери только утром. Людмила все так же лежала на кровати, глаза открыты и не моргают.

– Ты жива? – спросила Галина

– Нет, – ответила дочь.

Слава Земцов внимательно смотрел на одутловатое лицо Марка Беленького. На этом лице он уже столько времени наблюдает одно выражение: какую-то брезгливую обиду, похоже, на жизнь и на всех людей, которые ему ее отравляют.

– Марк Григорьевич, я так и не понял: вы вели какие-то дела с Надеждой Ветлицкой? Вы все время рассказываете истории о том, как она плохо во всем разбиралась. Она пользовалась вашими услугами?

– Пользовалась. Именно. Это омерзительное существо в благородной оболочке изысканной дамы все время всеми пользовалось! Еще мой папа – тоже паскуднейший человек – говорил, что она слишком много о себе воображает, эта… сами знаете кто.

– Не знаю. Но если вы имеете в виду ее личную жизнь, то мы о другом. А ваш отец с ней работал?

– Мой папа – критик. Он писал рецензии на работы ее мужа и сестры. Она вообще – ни при чем. А лезла во все!

– Где ваш отец?

– Он живет во Франции.

– Так. Мы выяснили, что вы Надежду Ветлицкую не любили. При этом у вас был ключ от ее квартиры, вы туда приходили зачем-то, потом стали вести дела с ее племянницей. Кстати, с Валентиной сотрудничество пошло легче?

– С этой зэчкой? Ей нужны деньги, и я ее практически содержал. Какое сотрудничество, я вас умоляю.

– Так. Племянница тоже – не луч света. Вы ее содержали… По вашему мнению. По моему – вы жили за ее счет. За счет ее имени и материалов отчима.

– Ее имя… Я вас умоляю.

– Не надо меня ни о чем умолять. Семен Велехов, задержанный в вашей квартире, – кем вам приходится?

– Это мой агент.

– То есть с ним все нормально. Вы и есть «контора»? Или имеются другие сотрудники?

– Ну, вы не поймете…

– Доступно излагайте, пожалуйста.

– Временно мы сотрудничаем с разными людьми. Книги Ветлицкой издают в небольших типографиях, издатели номинальные, все делаем мы.

– Например, в каких?

– Например, в молдавской воинской части. Там одни придурки, между прочим.

– Двигаемся дальше. А тексты за Ветлицкую, музыку, иллюстрации – кто делал все это?

– Ну я ж говорю. Временные сотрудники по соглашениям.

Слава поднял глаза и увидел, что на пороге стоит тихонько Сергей Кольцов и, похоже, давно слушает.

– Прошу прощения, – широко улыбнулся он присутствующим. – Не хотел прерывать. Очень интересно. Слава, можно мне спросить у нашего… м-м-м… подозреваемого: женщины с вами сотрудничают? В вашей «конторе»?

– Не понял вопроса, – язвительно ответил Беленький. – Какое ваше дело?

– Сережа, если честно, я тоже не врубился… – заметил Слава.

– Понял, не понял, пусть ответит: женщины с ним работают?

– Конечно, – пожал плечами Беленький. – Пишут, рисуют в основном женщины.

– В квартире Ветлицких они были?

– Да. Выбирали там стишата какие-то, картинки…

– Это уже при вашей деятельности по изданию книг Валентины?

– Вот именно.

– А зачем же вы ходили к Надежде Ветлицкой, – вмешался Слава, – если все дела начались только с возвращением Валентины?

– Я же сказал, – начал выходить из себя Беленький. – Надежда всех использовала. Она сама мне звонила: сделай это, сделай то. Ерунду всякую. А серьезную работу делали другие люди, которым она якобы доверяла. А мне говорила: «Ты, Марик, идиот». – Беленький зашелся от возмущения. – А когда надо было мужа прижать, Марик пригодился… – Он испуганно осекся.

– В каком смысле?

– Ни в каком…

Слава вышел из-за стола и вплотную приблизился к Беленькому. Сергей неторопливо встал рядом. Тот испуганно смотрел на них.

– У нас есть информация о смерти Александра Майорова, – сказал Слава. – Нужно просто кое-что уточнить. Это в ваших интересах.

– Какая информация, какая смерть, при чем здесь мои интересы… Вы с ума сошли. Просто позвонила тетя Надя, сказала, что надо ей помочь. Она узнала, что муж хочет написать завещание на свою родную дочь, а ее нотариус написал на нее, Надежду… Отказался уговаривать Майорова. Тут Марик и пригодился. Мы пришли, чтобы его убедить: что за маразм, действительно, какая еще дочь… Сто лет тут жил, все здесь…

– Что тогда произошло? Что вы сделали с Александром Майоровым?

– Да ничего! Он уже был не в себе! Мы с Сеней даже сказать ничего не успели. Я бумагу показал, Сеня его придержал, а он вдруг захрипел… Он сам умер!

– Но подписать успел…

– Да. Мы ему ничего не делали! Валька должна подтвердить… Если может. Она, как всегда, была под кайфом. Хохотала, как безумная…

Когда Беленького увели, друзья прослушали всю беседу, помолчали.

– Сережа, я все-таки не понял, – произнес Слава. – Ты по поводу женщин в каком смысле спрашивал? Тебя тревожит его ориентация?

– До жути тревожит, – признался Сергей. – Ночами не сплю. Неужели, вопрошаю, Марк Беленький не натурал? Ну а чтобы было понятно… Я как-то подумал: почему Валентина увидела в комнате тети всех троих? Глюк – это понятно. Но почему еще мужчина и женщина…

– Это подсознание, Масленников же сказал.

– И я понял. Но у меня логика проще, не доктор наук, что делать.

Марка Беленького, его напарника Семена Велехова и Романа Антонова привезли поздно вечером в квартиру Валентины Ветлицкой для следственного эксперимента. Там уже были адвокат Петров и эксперт Масленников. Марк и Семен вошли в комнату Надежды Ветлицкой, за ними закрыли дверь, давали команды: стоять, сидеть на кровати, двигаться, разговаривать… Антонов смотрел из темной прихожей под дверь комнаты, где горел ночник, слушал, вспоминал…

– Что? – спросил у него Земцов. – Это могли быть они?

– Запросто, – сказал Антонов. – Вроде голос похожий…

Подозреваемых увезли. Земцов обратился к Валентине:

– Как вы считаете, Марк Беленький мог убить вашу тетю?

– Откуда я знаю?

– Я спросил: как вы считаете? Не знает пока никто.

– Конечно, мог, – пожала плечами Валентина. – Извините, я плохо себя чувствую.

Мужчины пошли к выходу, но адвокат вернулся из прихожей в комнату. Валентина стояла у стола в странной позе: она держалась за спинку тяжелого стула, как будто боялась упасть.

– Тебе плохо? – спросил Валентин. – Дать воды? Вызвать врача?

– Помоги добраться до кровати и дай воды, – хрипло сказала она.