Нежные листья, ядовитые корни - Михалкова Елена

Но тут в дверь постучали.

– Уборку нужно? – Снулая горничная возникла в дверях.

– А раньше вы прийти не могли? – разъярилась Анжела.

– Извините, – равнодушно ответила женщина. – Работы много.

– Прибирайтесь сейчас!

Наблюдая за горничной, идущей в ванную, Анжела вдруг поняла, как она может снять напряжение. Как только тетка скрылась, Лось отыскала в кошельке две пятидесятирублевых купюры и бросила на смятую кровать.

«Развлекусь!»

Горничная вернулась через пять минут. «Быстро же ты, матушка, помыла сортир», – усмехнулась про себя Анжела. К ней стремительно возвращалось хорошее настроение. Она сидела на диване, делая вид, что читает книжку, но сама исподтишка наблюдала за ленивой неповоротливой тетехой.

Добравшись до купюр, горничная аккуратно свернула их и сунула в карман фартука. Тут-то Лось и встрепенулась.

– Эй, милочка! Ты что творишь?

Женщина непонимающе обернулась к ней.

– Чего?

От этого туповатого «чего» Лось внутренне так и запела.

– Ты мне не чевокай! – взвизгнула она. – Я все видела! Ты деньги украла!

– Они на белье лежали…

– Мало ли что где лежит! – Анжела прибавила громкости. – Я сумку перетряхивала, деньги и выпали!

– Я думала, это чаевые!

– Сначала спрашивать надо, потом думать! Чаевые! Не жирно ли тебе будет сто рублей чаевых?!

Лось разошлась и еще две минуты отчитывала нерадивую дуру. Спускала пар. Она ждала, что тетка возразит ей, а может, даже начнет препираться. Тут бы Лось вызвала администратора и закатила полноценный скандал. Но горничная с тем же туповатым выражением смотрела куда-то в сторону и только невнятно мычала в ответ.

Деньги тетке Анжела, конечно, не разрешила оставить и выпроводила со словами «знаю я вас таких».

После этого ей изрядно полегчало. Обретя силы, Лосина спустилась на ресепшен и нажаловалась на массажиста. Испуганная ее агрессией девушка извинялась и бледнела, толком не понимая, за что просит прощения у этой напористой курносой женщины.

Поднявшись на второй этаж, Лось без малейших содроганий прошла мимо номера, где убили Рогозину. Мысль о шестнадцати ударах ножом даже вызывала у нее восхищение. Лось ни на секунду не приняла всерьез рассказ Илюшина о Юльке Зинчук.

Поэтому, когда из номера Ирки Коваль раздался громкий крик, ей не стало страшно – только ужасно интересно.

Кричала сама Кувалда.

Может, кто-то другой из их класса и задумался бы, прежде чем ворваться в номер. Но только не Лось. Она была любопытна до бесстрашия, до потери инстинкта самосохранения. Если кого-то снова убивали, Анжела хотела занять место в первом ряду.

Плечом толкнув дверь, она влетела в комнату, по инерции пробежала еще несколько шагов, споткнулась и брякнулась в кресло, очень удачно попавшееся на ее пути.

– Лось! – воскликнула одна из двух женщин. – Ты что, сдурела?!

Анжела приняла устойчивое положение и осмотрелась.

Возле окна застыла в оборонительной позе Ирка, выставив перед собой сжатые кулаки. К некоторому разочарованию Лося, она была жива и здорова. А перед ней, вскинув острый подбородок, стояла Белка Шверник.

– Кричали! – с достоинством пояснила Лось.

– Боже мой! – Шверник издевательски фыркнула. – Какие все нервные! Одна кричит, как раненый слон, стоит дотронуться до нее…

– Ты ко мне подкралась! – обвинила Коваль.

– Дверь была открыта! Я стучала, но ты не ответила!

– И ты, типа, решила, что можно войти?! Я фигею с твоей деликатности, Шверник!

Анжела с удовлетворением отметила, что не ей одной пришлось сегодня испытать неприятные чувства. Судя по пятнам на лице Кувалды, Ирке тоже пришлось несладко, когда за ее спиной неожиданно возник человек.

– Не Шверник, а Чарушинская!

– Чего ты вообще сюда приперлась? И ты, Лось, тоже? Чего расселась?

– Я думала, тебя убивают. – Лосина в последний момент проглотила «надеялась».

– И решила поучаствовать? Давайте шагайте отсюда обе!

Кувалда указала на дверь ленинским жестом.

– Сначала ты мне кое-что объяснишь! – отчеканила Белка.

«Это я вовремя зашла! – восхитилась Анжела. – Циркуль требует объяснений у Кувалды! Ну поворот!»

И она поудобнее устроилась в кресле. Теперь ее можно было выставить из номера только вместе с ним.

Кувалда подняла бесцветные брови.

– Ты обкуренная или как, Шверник? Травка – хорошее дело, но фингал так быстро не выветривается.

– Я не пользуюсь стимуляторами! – возмутилась Белла.

– Еще бы! Тебя тогда вообще разорвет.

Шверник гневно раздула ноздри.

– Отвечай мне!

– На что отвечать-то?! – разозлилась Коваль.

– Кто рассказал тебе про Италию?

К изумлению Лося, Кувалда внезапно стушевалась.

– Какую еще Италию? – смущенно спросила она, отводя глаза.

– Ага! – возликовала Шверник. – Я так и знала! Тебя кто-то настроил против меня, сознавайся! Вчера ты сказала: «Не заливай нам про солнечную Италию, тебя там имели в виду». С чего ты это взяла?

Коваль замялась.

– Ну, Светка сказала, – неохотно призналась она. – Рассказала, как тебя прокатили… Со светским визитом.

– Ой, это о чем? – Лось с жадной пытливостью переводила взгляд с одной на другую. – Белка, о чем она?!

– Ни о чем!

– В самом деле, что здесь происходит?

Все три женщины обернулись. Любка Савушкина стояла в дверях, немигающий взгляд больших как блюдца глаз был устремлен на Беллу.

Та поежилась. Под Любкиным взглядом Шверник чувствовала себя мышью, которой вот-вот вцепятся в мягкий беззащитный загривок и уволокут на съедение.

– Спрошу еще раз. – Сладкозвучный голос резал тишину хуже любого корежащего уши скрипа. – Что здесь происходит? Ира?

– Обсуждаем Рогозину, – буркнула Коваль, стараясь не встречаться с Совой глазами.

– Ответ не принят. Белла?

Шверник молчала, поджав губы.

– Тебя, Лось, спрашивать бессмысленно. Ты сама вряд ли понимаешь, что здесь делаешь.

– Вообще-то я твою подругу спасала! – удивляясь самой себе, брякнула Анжела.

– От кого? – усмехнулась Сова. – От Белки, что ли?

– Я думала, ее убивают!

– Разве что звуковой волной!

– Рогозина пыталась нас перессорить!

Все уставились на Беллу. Та кусала и без того красные губы.

Сова нахмурилась. В приоткрытой щели за ее спиной Анжеле почудилась затаившаяся в коридоре фигура, но она была слишком увлечена словами Шверник, чтобы обратить на это внимание. Через несколько минут, вспомнив об этом, Лось снова пригляделась. «Нет, почудилось».

– В Италии вышла не очень красивая ситуация, – тщательно подбирая слова, пояснила Белла. – Я рассказала о ней лишь нескольким доверенным людям… Но не Свете.

Кувалда наконец отлепилась от подоконника и села на стул. Сова прошла вглубь комнаты, достала из чемодана фляжку и налила содержимое в винный бокал, никого не стесняясь. По номеру разнесся острый аромат коньяка.

– Сплошные тайны мадридского двора, – констатировала Сова. Опрокинула бокал, выпила коньяк в несколько больших глотков и обернулась к ошеломленным женщинам: – Шоколадку никто с собой не носит? А виноград? Боже мой, толку от вас…

– А Света, которой ничего не рассказывали, поделилась с Кувалдой! – влезла Анжела, обрадованная, что наконец-то разобралась во всех этих хитросплетениях.

– Но выяснили мы это только сейчас, – закончила Коваль.

Сова залезла в мини-бар и долго чем-то шуршала. Когда она вынырнула, в руках у нее темнела плитка шоколада.

– Вы, маленькие мои дурочки, и понятия не имеете, сколько всего о вас на самом деле знала Рогозина! – жестко сказала она. – И чем еще это обернется! Ваше счастье – в неведении.

– О нас.

– Что? – Сова вздрогнула и посмотрела на Коваль.

– Знала о нас, – мрачно уточнила Ирка.

И на этот раз взгляд она не отвела.

Собираясь на обед, Анжела Лосина остановилась перед зеркалом и приложила к груди новую блузку, купленную специально для этой поездки. В зеркале отразилась по-прежнему жизнерадостная особа, украшенная гипюром в цветочек.

– В воде не горит, в огне не тонет, – похвалила себя Анжела.

Утренний эпизод с Доской не выветрился у нее из памяти, но совершенно потерял остроту. Психованная, что с нее взять, с чувством глубокого превосходства думала Лось. И бездетная. Завтра помрет, и ничего от нее не останется.

От самой Анжелы, случись ей помереть, остались бы два олуха, один из которых успел попасть на учет в полицию за издевательства над младшеклассниками, а второго месяц назад ей сдали возмущенные соседи, поймав гадящим в лифте. Но подобные мелочи ее не смущали.