Что моё, то моё - Хольт Анне

– Не извиняйся. Я часто сталкиваюсь с такой забывчивостью. Вероятно, потому что несчастный случай был настолько… необычный. Один мой коллега год назад потерял сына в автомобильной катастрофе. Все говорят с ним об этом. Автокатастрофа – это трагедия, но она в порядке вещей. А вот упасть с лестницы и при этом убить себя и свою мать – это…

Он натянуто улыбнулся и хлебнул из стакана.

– Это какой-то абсурд. Как в романах Джона Ирвинга^[25]. Так что никто ничего не спрашивает, а может, действительно забыли. Это даже к лучшему. Ты рассуждала о нашем деле.

Неловкость мешала ей говорить, но что-то в его взгляде заставило её продолжать:

– Предположим, что речь идёт о нормальном человеке. Может быть, даже симпатичном. Привлекательном. Вполне вероятно, что он обладает определённым очарованием и легко заводит знакомства с женщинами. Поскольку он достаточно предусмотрителен, они общаются определённое время. Но недолго. В нём есть что-то пугающее – какой-то недостаток, эгоцентризм, паранойя, которые внезапно дают о себе знать. И вот разрыв за разрывом. Он не считает, что причина в нём. Во всём виноваты женщины, они хитрые и расчетливые. На них невозможно положиться. И вот однажды происходит нечто…

– Что именно?

Он уже почти допил свой джин-тоник. Ингер Йоханне не знала, предложить ли ему ещё.

– Не знаю! Может быть, ещё один разрыв? Или что-нибудь более серьёзное. То, из-за чего он сорвался. А тот мужчина, которого видели в Тромсё, о нём что-нибудь известно?

– Нет. Он так и не появился. Значит, это тот, кого мы ищем. Или совершенно другой человек, не имеющий к этому делу никакого отношения, но по какой-то причине не желающий связываться с полицией. Вполне возможно, что он просто был у любовницы. Так что ничего нового.

– Только Эмили не вписывается в общую картину, – сказала она. – Налить тебе ещё?

Он держал стакан в руке и покачивал его. Лёд растаял. Одним глотком он допил оставшееся и сказал:

– Нет, спасибо. Да, Эмили – это загадка. Где она? Так как её мать умерла в прошлом году, это похищение едва ли может быть направлено против неё. Твоя теория не подтверждается.

– Да… – Она задумалась. – Её не вернули, как остальных детей. По крайней мере, отцу. Но…

Их взгляды встретились.

– Кладбище, – тихо, почти шёпотом, проговорил он. – Её могут вернуть матери.

– Боже мой, нет! – Ингер Йоханне спрятала руки в рукава, её знобило, она почти кричала: – Скоро пройдёт уже четыре недели с тех пор, как она пропала! Кто-то бы это обязательно заметил! Сейчас на кладбище в Аскере полно народу.

– Я не уверен, что Грете Гарборг похоронена именно там, – проговорил он. – Чёрт! Как же мы не подумали об этом раньше?

Он вскочил и кивнул в сторону кабинета.

– Позвони, – предложила Ингер Йоханне. – Но, может быть, уже поздно?

– Слишком поздно, – ответил он, закрывая за собой дверь.

По предложению Ингвара они переместились на террасу. Было начало первого. Соседи наконец загнали детвору домой. В воздухе чувствовался слабый запах подгоревшего на гриле мяса. Ветер заглушал шум автомобилей, ехавших по Стуре-рингвай. Ингер Йоханне принесла для себя одеяло, предложила гостю спальник. Но он отказался, выбрав плед. Она заметила, что Ингвар замёрз: время от времени он согревал руки, поднося их ко рту.

– Удивительная история, – сказал он и проверил, в порядке ли телефон, пояснив: – Я попросил их позвонить мне на мобильный, чтобы не потревожить…

Он кивнул в сторону дома. Кристиане крепко спала.

Ингер Йоханне рассказала ему историю Акселя Сайера. Странно, почему она не сделала этого раньше. В течение прошлой недели они провели вместе немало часов, и она несколько раз собиралась поделиться с ним этой историей. Но что-то её останавливало. А вот теперь рассказала. Может, потому, что он по-прежнему был в её футболке? Ингвар слушал с интересом, задавал вопросы. Видно было, что собеседник владеет темой. Ей следовало рассказать всё раньше. Правда, она промолчала об Асбьёрне Ревхайме и Андерсе Мохауге и не упомянула о путешествии в Лиллестрём. Она решила сперва всё хорошенько обдумать.

– Тебе не кажется, – задумчиво сказала она, – что норвежская прокуратура в некоторых случаях может…

Она не могла подобрать подходящего слова.

– Быть коррумпирована? – помог он. – Нет. Если ты имеешь в виду, что кто-то в органах прокуратуры за деньги влияет на исход того или иного дела, то, по-моему, это совершенно исключено.