Невеста Борджа - Калогридис Джинн

Наши люди сражались с предателями из числа наших же солдат, равно как и с простолюдинами и дворянами. Как только ворота открылись, наше подкрепление с грозными кличами ринулось в схватку — и та вскоре закипела так яростно, что я не успевала уследить за ее ходом.

Наша повозка выкатилась в сводчатый проем ворот, а потом со скрипом остановилась рядом с триумфальной аркой Альфонсо I. Мы оказались пойманы, словно в ловушке, в незапертом дворе, а наши защитники тем временем пытались проложить нам путь сквозь вражеские ряды.

Я выглянула в окно повозки.

— Не смотри! — предостерег меня Джофре, и его поддержал Феррандино:

— Не смотри! Мне очень жаль, что вам, женщинам, приходится соприкасаться с грубостью войны.

Но открывшееся зрелище зачаровало меня, точно так же, как когда-то зачаровал устроенный Ферранте музей мумифицированных трупов. Я видела, как какой-то дворянин-анжуец — он был без доспеха, красивый парчовый камзол пропитался потом и кровью, а лицо было измазано сажей — безжалостно накинулся на дальнего от меня пехотинца. Дворянин был мужчиной средних лет, явно получившим отличную воинскую подготовку, а наш солдат — молодым парнем, лишь недавно призванным в армию; он был перепуган и немного замешкался. Анжуйцу этого хватило, чтобы добраться до противника, что он и проделал на редкость эффективно: один удар, второй — и молодой пехотинец с пронзительным криком уставился на свою правую руку, в которой больше не было меча, да и руки уже не было по самый локоть. Она превратилась в окровавленный обрубок, и парень упал без сознания.

Дворянин проскользнул мимо второго пехотинца, потом мимо третьего, и я уже слышала его торжествующий крик:

— Смерть Арагонскому дому! Смерть Феррандино!

Его губы все еще были округлены в последнем «о», когда один из наших кавалеристов — это происходило неприятно близко от окна — наклонился и умело полоснул саблей по плечам анжуйца, отделив голову от тела.

Голова покатилась вниз, отскочила от лошадиного бока, потом скатилась под копыта, а лошадь ударом ноги отправила ее под нашу карету; из шеи обезглавленного туловища ударила струя крови, а потом обтянутые парчой плечи осели вниз и скрылись из поля моего зрения. Повозка попыталась двинуться вперед, но колеса на что-то наткнулись; кучер принялся нахлестывать лошадей, и в конце концов они рванулись изо всех сил. Накренившись, повозка переехала тело анжуйца. К счастью, этот звук потонул в шуме битвы.

Сидящая напротив меня донна Эсмеральда дрожащим голосом принялась молиться святому Януарию, прося уберечь нас. Бледная, как мел, Джованна на ощупь отыскала руку Феррандино и крепко сжала.

Все больше мечей сверкало на солнце серебром. Я видела, как какой-то простолюдин напал на наших людей и упал пронзенным. Я видела, как еще один из наших пехотинцев был ранен, на этот раз в бедро. Он сражался, сколько мог, потом упал, обессилев от потери крови. Хотя я не видела его конца — солдаты закрывали мне обзор, — я разглядела, как какой-то мятежник раз за разом вскидывал меч и рубил упавшего.

Через некоторое время мы начали двигаться быстрее и выехали на улицу. Я повернулась, чтобы бросить последний взгляд на Кастель Нуово. Ворота по-прежнему были открыты нараспашку, хотя последняя из повозок с королевской семьей уже выехала; у Триумфальной арки кишели анжуйцы и простолюдины. Я тщетно пыталась разглядеть там шлемы с сине-золотыми султанами.

Я вытянула шею еще сильнее: оставшийся позади арсенал был охвачен огнем, в его стенах зияли бреши. Еще дальше за ним от пожарищ, рассыпавшихся вокруг Везувия, поднимался серый дым. Могло показаться, будто это вулкан изверг дым и пламя на город, но на сей раз Везувий был лишь ни в чем неповинным безмолвным свидетелем разрушений, учиненных людьми.

Прежде чем я успела разглядеть еще что-либо, Альфонсо, сидевший рядом с Эсмеральдой, твердо произнес:

— Перестань, Санча. Это бессмысленно…

Конечно же, он был прав. Я заставила себя отвернуться и смотреть вперед, подавляя всплывающие мысли — о тех несчастных, которых мы покинули во дворе, о доме моего детства, оставленном на милость врага.

Колеса застучали по брусчатке. Дорога шла вдоль берега. Слева расстилалась водная гладь залива, справа раскинулись сады, примыкающие к королевскому дворцу, ныне превратившемуся в поле битвы, а за ними поднималась Пиццо-фальконе. На ее склонах сейчас горели дворцы, принадлежавшие арагонскому семейству. Позади остался город.