Пассажир из Франкфурта - Кристи Агата

Предложил выбрать самых добродушных из наших фюреров и собрать их для встречи с ним. Герр Б. подчеркнул, что фюрер очень хочет, чтобы я не присутствовал при этом. Пациенты, сказал он, не будут вести себя естественно в присутствии главного врача, и если опасности нет… Я снова заверил его, что это совершенно безопасно. Однако я сказал, что был бы рад, если бы герр Б. его сопровождал. Против этого возражений не последовало. Фюреров пригласили в одну из комнат «для встречи с весьма выдающимся человеком, желающим побеседовать с вами».

О да. Мартин Б. и фюрер были представлены собравшимся. Я вышел, закрыл за собой дверь и разговорился с двумя офицерами, которые их сопровождали. Фюрер, я сказал им, выглядит очень беспокойным.

Несомненно, в последнее время у него было много неприятностей. Вся эта история случилась совсем незадолго до конца войны, и тогда, откровенно говоря, дела шли плохо. Фюрер, сказали они мне, в последнее время был очень утомлен, но все равно считал, что может привести войну к победному завершению, если приказы, которые он постоянно отдавал своему главному командованию, будут выполняться безоговорочно и безупречно.

— Фюрер, я полагаю, — заметил сэр Джордж Пэкхем, — в это время был в таком состоянии, что…

— Давайте не будем об этом, — сказал герр Шписс. — Конечно, он был совершенно не в себе. У него нужно было отобрать власть по нескольким причинам, но все это вы можете прекрасно узнать из отчетов своей разведки.

— Помнится, на Нюрнбергском процессе…

— Незачем говорить о Нюрнбергском процессе, — отрезал мистер Лейзенби. — Все это осталось далеко в прошлом. Нас ждет светлое будущее на общем рынке, который мы создадим с помощью вашего правительства, правительства мсье Гросжана и других европейских коллег. Прошлое есть прошлое.

— Совершенно верно, — согласился герр Шписс, — именно о прошлом мы теперь и говорим. Мартин Б. и герр Гитлер вышли из комнаты довольно быстро, минут через семь. По словам герра Б., встреча прошла очень хорошо. И теперь, сказал он, им с герром Гитлером необходимо отправляться на следующую встречу. Они поспешно покинули клинику.

Все молчали.

— А что было потом? — нарушил воцарившееся молчание полковник Пайкавей. — Что-то произошло? Или произошло до того?

— Поведение одного из наших Гитлеров оказалось непредсказуемым, — ответил доктор Райхардт. — Он был больше всех похож на герра Гитлера и поэтому особенно уверенно выдавал себя за него. Так вот, теперь он яростнее, чем всегда, настаивал на том, что он настоящий фюрер, что он должен немедленно ехать в Берлин и возглавить Совет Генерального штаба. Фактически у него исчезли наметившиеся было прежде признаки некоторого улучшения. Теперь он был настолько не похож на себя, что я никак не мог понять причин этой внезапной перемены. Так что, когда через два дня приехали родственники и увезли его домой для последующего частного лечения, я вздохнул с облегчением.

— И вы его отпустили! — сказал герр Шписс.

— Естественно, отпустил. С родственниками приезжал квалифицированный врач, пациент лечился добровольно, без принуждения, и поэтому имел право покинуть клинику.

— Я не вижу… — начал сэр Джордж Пэкхем.

— У герра Шписса есть версия…

— Это не версия, — возразил Шписс. — То, что я вам рассказываю, — реальный факт. Русские скрывали его, мы его тоже скрывали. Но появилось много фактов и доказательств. Гитлер, наш фюрер, по собственной воле остался в тот день в психиатрической лечебнице, а человек, обладавший наибольшим сходством с настоящим Гитлером, уехал с Мартином Б.

Потом в бункере было найдено тело этого пациента.

Я буду говорить прямо и не стану вдаваться в ненужные подробности.

— Мы все должны знать правду, — сказал Лейзенби.

— Настоящий фюрер был тайно вывезен заранее продуманным способом в Аргентину и жил там несколько лет. Там у него родился сын от красивой арийской девушки из хорошей семьи. Некоторые говорят, что она была англичанкой. Психическое состояние Гитлера ухудшалось, и он умер душевнобольным, продолжая до последнего часа «командовать своими армиями на поле сражения». Для него это был единственный способ бежать из Германии, и он им воспользовался.

— И вы хотите сказать, что за все эти годы об этом не просочилось никаких сведений?

— Слухи были, они есть всегда. Помните, поговаривали, что одна из дочерей русского царя избежала кровавой казни ее семьи?

— Но это же была… — Джордж Пэкхем помедлил. — Это была ложь.

— Одни доказывали, что эти слухи лживые, другие считали их правдой. Одни верили, что Анастасия и в самом деле Анастасия, великая княгиня России, а другие — что она обыкновенная крестьянская девушка. Какая из этих историй — правда? Слухи! Чем дольше гуляют слухи, тем меньше людей в них верит, не считая законченных романтиков. Много ходило слухов о том, что Гитлер жив. Никто не утверждал с уверенностью, что осматривал его труп. Русские заявили об этом, но не представили никаких доказательств.

— Вы действительно хотите сказать… Доктор Райхардт, а сами вы верите в эту необычайную историю?

— Ох, — вздохнул доктор Райхардт, — вы спрашиваете меня, но я уже рассказал вам все, что знал. В мою клинику действительно приезжал Мартин Б. Именно Мартин Б. привез с собой фюрера. Именно Мартин Б. обращался с ним почтительно, как и подобает вести себя с фюрером. Что касается меня, то я на своем веку перевидал сотни фюреров, Наполеонов и Юлиев Цезарей. Вы должны понять, что Гитлеры, лечившиеся в моей клинике, были похожи на него и каждый или почти каждый из них мог бы быть Адольфом Гитлером.

Они никогда не смогли бы уверовать в свое тождество с ним с такой страстью и силой, если бы не обладали внешним сходством, если бы не гримировались, не одевались соответствующим образом и постоянно не играли бы его роль. До того случая я никогда лично не встречался с герром Адольфом Гитлером. Я видел его портреты в газетах, примерно знал, как выглядит наш великий гений, но видел только те портреты, которые он желал сделать нашим достоянием. Итак, он появился у меня в клинике собственной персоной, по крайней мере, так сказал Мартин Б., человек, пользовавшийся в моих глазах полным доверием. Естественно, у меня не было и не могло быть сомнений. Я повиновался приказам.

Герр Гитлер хотел встретиться со своими — как бы это сказать — двойниками наедине. Встреча проходила каких-то семь минут. За это время можно было успеть переодеться, тем более что их одежда не так уж отличалась. Кто вышел, он сам или один из самозваных Гитлеров? Вышел в сопровождении Мартина Б. и был увезен прочь, тогда как настоящий остался, наслаждаясь своей ролью и зная, что таким путем, и только таким путем, он получит шанс исчезнуть из страны, которая в любой момент может оказаться поверженной врагом. Он был уже психически нездоров, охвачен гневом и яростью от того, что его дикие приказы не исполнялись подчиненными, как прежде, беспрекословно. Возможно, он уже понимал, что утратил власть. Но у него оставалось еще два-три приверженца, и они разработали план его бегства из Германии в другую страну на другом континенте, где он мог бы собрать последователей нацизма — молодых людей, которые так страстно в него верили. Там должна была возродиться свастика. Он играл свою роль. Несомненно, она ему нравилась.

Да, это вполне в духе человека с помутившимся разумом. Он покажет этим людям, что может играть роль Адольфа Гитлера лучше их. Иногда он вдруг начинал — ни с того, казалось бы, ни с сего — смеяться, а мои врачи и медсестры, заглядывавшие к нему, отмечали лишь некоторую небольшую перемену в поведении пациента с необычным душевным расстройством. Подумаешь, ничего странного, с ними такое бывает, с этими Наполеонами, Юлиями Цезарями и всеми прочими. Иногда, говоря языком дилетанта, они делаются более сумасшедшими, чем обычно. Другого выражения и подобрать не могу. Теперь пусть говорит герр Шписс.

— Невероятно! — воскликнул министр внутренних дел.

— Да, невероятно, — согласился герр Шписс, — но, знаете ли, невероятные события случаются в истории, в реальной жизни, и не важно, насколько они невероятны.

— Но неужели никто ни о чем не подозревал, никто ничего не знал?

— Все было очень хорошо продумано и спланировано. Путь для бегства был готов, точные детали нам пока не ясны, но их можно восстановить. Понимаете ли, оказалось, что те люди, которые принимали участие в таких делах, перевозили конкретного человека из одного места в другое в разной одежде и под разными именами, жили потом не так долго, как могли бы.

— Вы имеете в виду, если они выдавали тайну или слишком много говорили?

— Так работала СС. Щедрое вознаграждение, похвала, обещание высоких должностей в будущем, а потом… Смерть — гораздо проще. Для СС это было обычным делом, они умели избавляться от трупов… О да, скажу я вам, мы уже довольно долго выясняем этот вопрос. Информацию приходится добывать по крохам, мы опрашиваем людей, покупаем документы, и дело понемногу проясняется. Адольф Гитлер определенно добрался до Южной Америки. По слухам, там состоялась брачная церемония, родился ребенок. Еще в младенчестве на ноге у него было выжжено клеймо — свастика. Я встречался с надежными агентами. Они видели эту клейменую ногу в Южной Америке. Там этого ребенка воспитывали, тщательно охраняли, защищали, готовили так, как готовят далай-ламу для его грядущего предназначения. Потому что фанатичная молодежь вынашивает идею более великую, чем та, с которой все начиналось: не просто возрождение новых наций, новой немецкой сверхрасы, но нечто большее.