ПРЕДАТЕЛЬ ПАМЯТИ - Джордж Элизабет

— Где она? — спросил Линли.

— В ремонте.

— Где?

— У местного дилера. А что?

— Мне нужен адрес. Я должен осмотреть машину и поговорить с персоналом ремонтной мастерской. Полагаю, они занимаются кузовными работами.

Кончик сигареты вспыхнул и долго, ярко горел, пока Стейнс втягивал в себя побольше дыма, чтобы хватило на ближайшее время.

— Как вас зовут? — спросил он.

— Инспектор Линли.

— Я не сбивал свою сестру машиной, инспектор Линли. Я был зол. Я был на грани отчаяния. Но если бы я переехал ее, то не приблизился бы к своей цели ни на дюйм. Нет, я планировал переждать несколько дней — несколько недель, если потребуется и если мне хватит терпения, — а потом снова попробовать уговорить ее.

— Уговорить на что?

Как и его жена, он швырнул сигарету в камин.

— Пойдемте со мной, — сказал он вместо ответа и вышел из гостиной.

Линли последовал за ним. По лестнице, устланной добротным ковром, скрадывавшим звук шагов, они поднялись на второй этаж и пошли по коридору. Темные прямоугольники на обоях говорили о том, что недавно здесь висели картины. Одна из дверей привела их в полутемную комнату, оборудованную под рабочий кабинет. На письменном столе стоял компьютерный монитор, на котором мерцали буквы и цифры. Знаний Линли хватило на то, чтобы определить, что Стейнс подключился к Сети и открыл сайт онлайнового брокера.

— Вы играете на бирже, — догадался он.

— Богатство.

— Что?

— Богатство. Все дело в том, чтобы думать о богатстве, и тогда жить тоже будешь в богатстве. Мысли о богатстве производят богатство, а это богатство производит еще большее богатство.

Линли нахмурился, пытаясь связать высказывания Стейнса с тем, что показывал монитор.

— То есть главное — думать. Большинство людей живут в скудости только потому, что это единственное, что они знают и чему их учили. Раньше я сам был таким. Черт возьми, точно таким.

Он подошел к столу, где уже стоял Линли, взял в руки толстую книгу, лежащую рядом с клавиатурой, и раскрыл ее наугад. Страницы книги были густо усеяны пометками и подчеркиваниями разных цветов, как будто читатель изучал ее годами, каждый раз находя что-то новое в ее содержании. Первой мыслью Линли было, что это некий труд по экономике, но в словах Стейнса отчетливо звучали веяния новомодных философских учений. А Стейнс продолжал проповедовать.

— Мы привлекаем в свою судьбу то, что наиболее полно отражает наш мысленный настрой, — тихо и настойчиво говорил он. — Мы думаем о красоте — и становимся красивыми. Думаем об уродстве — и мы уродливы. Думаем об успехе — и успех приходит к нам.

— Думаем о познании международного рынка и становимся экспертами, — подсказал Линли.

— Да. Да! Если всю жизнь размышляешь об ограниченности своих возможностей, то никогда не вырвешься за их пределы. — Как загипнотизированный, он не отрываясь смотрел на мелькающие на экране цифры. В свете монитора было заметно, что левый глаз Стейнса замутнила катаракта, кожа на лице припухла. — Раньше я тоже жил в пределах того, что считал для себя возможным. Я был скован наркотиками, алкоголем, лошадьми, картами. То одним, то другим, то третьим. И постепенно потерял все — свою жену, детей, свой дом. Но больше этого со мной не случится. Клянусь. Наступит богатство. Я живу богатством.

Картина начинала проясняться для Линли.

— Это рискованное дело — играть на бирже, мистер Стейнс. Можно очень много выиграть, но можно и проиграть.

— Риска нет, если верить и действовать правильно. Мысль в нужном направлении приводит к результату, задуманному Богом, который есть добро и который хочет добра своим детям. Если мы с Ним одно и часть Его, то мы также и часть добра. И мы должны пить из этого источника.

Стейнс так ни разу и не оторвался от экрана, на котором одни цифры постоянно сменяли другие, отражая изменения на фондовых рынках. Он зачарованно следил за ними, как будто пытался расшифровать инструкцию по поиску Святого Грааля.

— Добро разными людьми толкуется по-разному, — сказал Линли. — Да и время, необходимое для достижения этого добра, для людей и для Бога измеряется разными календарями.

— Богатство, — с нажимом произнес Стейнс. — Мы определяем его для себя, и оно приходит.

— А если не приходит, то мы оказываемся в долгах, — по-своему развил мысль Линли.

Стейнс резко протянул руку и нажал кнопку на мониторе. Экран погас. Свои слова Стейнс обращал к темному прямоугольнику, а в его интонациях прорывалась сдерживаемая ярость: