ПРЕДАТЕЛЬ ПАМЯТИ - Джордж Элизабет

Ага, как же, думала Либби. Да Гидеон ни в жизнь не признал бы свою мать, если бы она встретилась ему на улице!

Не доев сэндвич, что для нее было совершенно нетипично, Либби затолкала газету под кожаную куртку. Ей еще нужно было заехать по двум адресам, но какого черта! Сейчас самое важное — найти Гидеона.

На Чалкот-сквер Либби проехала по площади против часовой стрелки и затормозила прямо напротив дома Гидеона. Затащив мотоцикл на тротуар и не тратя время на то, чтобы пристегнуть его к забору, она в три прыжка преодолела ступеньки и забарабанила в дверь, потом вдавила кнопку звонка и долго не отпускала. Гидеон не выходил; тогда она оглядела площадь, не стоит ли его «мицубиси» где-нибудь поблизости. Она отыскала знакомую машину в нескольких десятках метров, напротив желтого здания. Значит, он дома. «Давай же, открывай!» — думала она, снова принимаясь стучать в дверь.

В доме зазвонил телефон и после четвертого звонка резко смолк — это наводило на мысль, что Гидеон все-таки дома и просто не желает никого видеть. Однако вскоре из-за закрытой двери донесся далекий бестелесный голос, который Либби не смогла узнать, и она поняла, что сработал автоответчик Гидеона и звонящий оставляет сообщение.

— Проклятье! — пробормотала она.

Куда же он мог уйти? Наверное, уже узнал, что газеты раскапывают все связанное со смертью его сестры, и решил на время скрыться. Она могла это понять. Обычно людям приходится кушать дерьмо лишь один раз. А ему, похоже, выпало дважды пережить все, что связано с тем давним убийством.

Либби спустилась в свою квартиру. На коврике у входа лежала сегодняшняя почта, и она подобрала всю пачку, отомкнула Дверь и, зайдя внутрь и зажав мотоциклетный шлем под мышкой, вскрыла конверты. Помимо счетов от телефонной компании, письма от банка с напоминанием, что ее текущий счет нуждается в срочном пополнении, и рекламы систем безопасности, она нашла большой плоский конверт, подписанный почерком матери. Либби взялась за него с большой неохотой, опасаясь, что внутри ее ожидает очередной отчет об успехах старшей сестры. Но она все-таки надорвала верхний край и вытащила на свет один-единственный лист, почему-то фиолетового цвета.

«Получи то, что хочешь! Стань тем, кем мечтаешь стать!» — кричали крупные буквы заголовка. Как стало понятно из дальнейшего текста, Икволити Нил — исполнительный директор и учредитель «Нил паблисити», буквально на днях появившаяся на обложке журнала «Мани», — недавно проводила в Бостоне семинар на тему «Самооценка и достижения в бизнесе» и теперь получила из Амстердама приглашение выступить и там. На обратной стороне афиши мать приписала своим аккуратным почерком, которым с полным правом могли гордиться монашки, давшие ей образование: «Это такая отличная возможность, чтобы вы с сестрой встретились. Оли сможет заехать к тебе на обратном пути. Амстердам ведь недалеко от Лондона?»

«Во всяком случае, недостаточно далеко», — мысленно ответила ей Либби и скомкала афишу. Это напоминание об Оли и обо всем, что с нею связано, привело Либби в столь раздраженное состояние духа, что она промчалась мимо холодильника (хотя именно туда намеревалась нырнуть, сломленная тем, что не застала Гидеона дома). Вместо шести кесадилий с чеддером, о которых мечтал ее организм, она налила себе благопристойный стакан родниковой воды и, вливая ее в себя, выглянула в окно. У стены, отделявшей границы владений Гидеона от соседей, притулился сарайчик, в котором Гидеон мастерил своих воздушных змеев. Дверь сарая была распахнута, из окна падал на темную траву прямоугольник света.

Либби отставила стакан с водой и выскочила на улицу, топая по серо-зеленым от плесени ступеням.

— Эй, Гидеон! — позвала она, когда до сарая оставалось еще несколько ярдов. — Ты тут?

Ответом ей была тишина, и Либби замедлила шаги, охваченная сомнениями. Машины Ричарда Дэвиса она на площади и перед домом не видела, но, с другой стороны, специально не искала. Может, он заехал, чтобы провести еще одну из своих занудных бесед, типа «отец учит сына жизни», к которым, судя по всему, имел пристрастие. И может, он умудрился при этом довести Гидеона до того, что тот сбежал из дома пешком, лишь бы не слышать отцовских поучений, и тогда Ричард решил отомстить сыну и отправился крушить его воздушных змеев. Это было бы вполне в его стиле, думала Либби. Змеи — это единственное не связанное с дурацкой скрипкой дело, которым занимался Гидеон, и его отец не стал бы колебаться ни секунды, если бы ему пришла в голову мысль разнести их в клочья. Потом он бы нашел чем оправдаться: «Это отвлекало тебя от музыки, сынок».