Ночь Томаса - Кунц Дин

— Я заявлю, что его украли.

— А если я ограблю с ним банк?

— Ты не ограбишь.

— Откуда такая уверенность? Вы совершенно меня не знаете.

— Дитя, ты меня слушал?

— Да, мэм.

— Что случилось с Нэнси Коулман?

— У нее обнаружили рак.

— А с Боуди Букером?

— Он собирался покончить с собой.

— Суитин Мэрдок?

— Спутался с плохой женщиной.

— Я могу назвать и других. Никому не требовалась помощь в ограблении банка. Просто хорошие люди попали в беду. Ты думаешь, я пришла с черной стороны?

— Ни в коем разе.

— Ты — хороший человек в беде. Я тебе доверяю.

— Это больше чем доверие.

— Возможно. Загляни в сумку.

Я заглянул. Достал пистолет.

— Без предохранителей, — пояснила она. — Спусковой крючок двойного действия. В обойме десять патронов. Ты знаешь, как им пользоваться?

— Да, мэм. Я — не бонниевский Клайд, но и ногу себе не прострелю.

Я подумал об Аннамарии, рассказывающей, что она не работает, что люди предоставляют ей бесплатное жилье и даже дают деньги, когда она не может без них обойтись.

А теперь мне дали пистолет, когда я более всего в нем нуждался.

В Магик-Бич происходило нечто большее, чем реализация плана по нелегальному ввозу в Соединенные Штаты атомных бомб, которому я пытался помешать.

Место это являло собой неподвижную точку во вращающемся мире, и эта ночь застыла между прошлым и будущим. Я чувствовал, здесь собираются две столь громадные силы, что я не мог себе их представить, да и боялся представлять.

Моя проклятая жизнь, моя благословенная жизнь, моя борьба с жестокой утратой и стремление к чуду зачастую казались мне бессмысленными передвижениями шарика в китайском бильярде, который по замысловатой траектории катится от столбика к столбику, от колокольчика к колокольчику, от воротец к воротцам.

Теперь же получалось, что чуть ли не с самого рождения меня целенаправленно вели к Магик-Бич, к тому моменту, когда я, полностью отдавая себе отчет в своих действиях, или взвалю на себя немыслимую ношу… или отойду в сторону. Я не знал, какой она окажется, но уже ощущал ее вес, по мере того как эта ноша опускалась на мои плечи, и момент принятия решения приближался.

Всё в свое время.

Бирди Хопкинс свернула к тротуару, вновь остановила «Кадиллак».

— Порт в одном квартале, — она указала вперед. — Может, последний отрезок пути… уж не знаю, к чему, тебе лучше пройти пешком?

— Я воспользуюсь пистолетом только для самозащиты.

— Если бы я в этом сомневалась, то и не дала бы его тебе.

— Или защищая невинную жизнь.

— Поторопись. Все, как ты и сказал.

— Что я сказал?

— Это больше чем доверие.

Туман, ночь, будущее навалились на окна.

— Мне нужна еще одна вещь.

— Только скажи.

— У вас есть мобильник?

Она достала мобильник из сумки, и я его взял.

— Когда будешь в безопасности, дашь мне знать?

— Да, мэм. Спасибо за все.

Я начал открывать дверь, замялся.

На глазах Бирди блестели слезы.

— Мэм, я напрасно пытался вас высмеять. То, что вы чувствуете, вызвано не выпусками новостей.

Она прикусила нижнюю губу.

— Грядет что-то большое. Я тоже это чувствую. И, думаю, чувствовал всю жизнь.

— Что? Дитя, что это?

— Не знаю. Такое большое, что изменяет мир… но, как вы и сказали, это изменение, которого никто не ожидает.

— Иногда мне так страшно, особенно ночью, и рядом нет Фреда, чтобы он меня успокоил.

— Вам нет необходимости бояться, Бирди Хопкинс. Такой женщине, как вы, нечего бояться.

Она потянулась ко мне. Я сжал ее руку.

— Береги себя.

Когда понял, что могу отпустить руку Бирди, вышел из седана и закрыл дверцу. Мобильник сунул в карман джинсов, пистолет — за пояс, прикрыл свитером.

Дошел до угла, миновал перекресток, направился к порту. Большой двигатель «Кадиллака» урчал в ночи, пока я не ушел от автомобиля так далеко, что более не мог его слышать.

Берега бухты, с юга и севера, полумесяцами сходились к узкому устью. На южном берегу, ближе к выходу в море, швартовался рыболовный флот, с тем чтобы по минимуму беспокоить горожан, проживающих неподалеку от порта, и не мешать частным судам.

Стоя на пристани, что тянулась вдоль северного полумесяца, я не мог видеть далекие траулеры, сейнеры, баркасы, скрытые от меня тысячами белых вуалей ночи. Однако каждые тридцать секунд оттуда доносился низкий, печальный рев сирены, установленной на оконечности южного волнолома у входа в бухту.

Здесь, на севере, бухта предлагала надежное укрытие от волн, которые в плохую погоду врывались в устье. Четыре сотни стоянок занимали главным образом прогулочные суда: яхты со свернутыми парусами, моторные яхты, скоростные катера. Длина самой большой яхты составляла шестьдесят футов, но основная масса судов такими габаритами похвастаться не могла.

Спускаясь по лестнице с набережной на пристань, я мог видеть лишь несколько ближайших судов, которые напоминали корабли-призраки, выплывающие из сна.

Лампы фонарей, установленных на пристани через равные промежутки, висели в тумане, напоминая ожерелье из сверкающих жемчужин, под ними блестели влагой доски пристани.

Я жадно ловил голоса, звуки шагов, но вроде бы ни у кого не возникало желания бродить по пристани в холодном тумане.

В некоторых из парусных яхт жили. Освещенные иллюминаторы напоминали монеты, золотые дублоны, которые мерцали, когда я проходил мимо, а потом растворялись в белизне.

Избегать света не составляло труда, поскольку туман лампы разгоняли только под собой. Я держался теней, мои кроссовки так тихо поскрипывали на мокрых досках, что я едва мог расслышать шум, который сам же и производил.

Море за пределами бухты весь день тянулось к берегу ленивыми волнами, а уж в бухте пришвартованные суда еле-еле покачивались на воде. Они потрескивали, иногда мягко постанывали, но качки не хватало даже для того, чтобы фалы стукались о металлические мачты.

Шагая, я медленно и глубоко вдыхал соленый воздух и, рассчитывая, что психический магнетизм приведет меня к заговорщикам, концентрировался на образах из сна. Красном небе. Красном приливе. Яростных отблесках пламени на песке.

На набережной над пристанью возвышалось здание Портового департамента, который подчинялся полиции города. Под ним несколько стоянок зарезервировали для кораблей департамента.

Здесь швартовались ярко-красные патрульные катера, которые, среди прочего, перехватывали суда, превышавшие установленный предел скорости, пять миль в час, на участке от устья бухты до пристани.

Из других трех судов только одно вызвало мой интерес — морской буксир, наполовину превосходящий в размерах тот, что работал только в порту. С него доносилось ритмичное тарахтение генератора. Светились многие иллюминаторы и большие окна рубки. Галогеновая лампа горела на стреле крана, установленного на длинной и низкой кормовой палубе. Горели и ходовые огни, словно буксир в скором времени намеревался выйти из порта.

Внезапный запах сигаретного дыма подсказал мне, что на пристани я не один. И по всему выходило, что человек этот находится рядом с буксиром.

Я отошел к каменной стене, подпиравшей набережную, укрылся за будкой с выкрашенными красным стенами. Цвет говорил о том, что в будке какое-то противопожарное оборудование.

Осторожно выглянув из-за угла будки, я увидел разрыв в ограждении пристани: широкий пандус вел к стоянке, где швартовался буксир.

Простояв пару минут, напрягая глаза, я разглядел часового, лишь когда он шевельнулся. Ранее он стоял, привалившись к ограждению пристани. Лампа над его головой не светилась, то ли перегорела, то ли разбилась, и разглядеть его в темноте и тумане, пока он не шевельнулся, не было никакой возможности.

В полицейском участке, когда Полтер-Фрэнк вышел из себя, Шэкетт, должно быть, подумал, что я, Гарри Лайм, федеральный агент-эспер, каким-то образом самолично сумел учинить такой вот погром и удрать.

С того знаменательного события не прошло и часа, так что заговорщики, скорее всего, разыскивали меня по всему городу, но при этом наверняка подозревали, что я сам могу прийти к ним. И вне всякого сомнения, они пребывали в панике: один мой телефонный звонок мог привести к тому, что Магик-Бич наводнят сотни агентов ФБР и других правоохранительных ведомств и набросятся на них до того, как эти негодяи успеют получить атомные бомбы и вывезти их из города.

Вероятно не желая отказаться от вновь обретенного богатства, они не отменили встречу, на которой намеревались заполучить смертоносный груз. Судя по приготовлениям на буксире, доставку бомб осуществляло какое-то другое судно, и где-то в море они собирались перегрузить их на буксир.