Мизерере - Гранже Жан-Кристоф

— О чем договариваться? И с кем? Все кончено, Касдан. Вы были для нас этапом. Испытанием, ниспосланным Господом. Последним перед победой.

— Какой победой?

— У нас теперь есть крик, Касдан. Отец, Сын и Крик. Вот наша Троица!

Касдан пошатнулся. Веки горели. Горло жгло. Выбраться отсюда. Подняться наверх прежде, чем он потеряет сознание.

— Ты понимаешь красоту замысла, Касдан? Убивать одной лишь силой голоса. Отпечаток чистоты в вашем ничтожном мире. Отметина благодати среди вашей мерзости! И сама ваша неспособность понять станет для нас наградой! Знаком вашего ничтожества!

Куда подевался Волокин?

Неужели их там так много, что нечего и думать об атаке?

— Мы помогаем рождению Нового Человека, Касдан! Пора уступить ему место! Это простейший закон эволюции. Все, что произошло раньше, — лишь пролог. Выходите оттуда и падите ниц! Вы должны принять участие в неумолимом движении нашего прогресса! Склонитесь перед волей Божьей!

Касдан упал на колени. По лицу струились слезы. Горло сдавило удушье. Все его тело горело, как в печи. Через несколько секунд он отключится. Волокин. В глубине сознания стонал голос. Волокин… Уже не зов, а мольба…

В первый раз.

Со скалистой стеной трудностей не возникло. Он взобрался по ней за несколько секунд. Теперь от поверхности его отделяло всего два метра. А значит, и от стрелков. Воло сидел в позе обезьяны, упираясь ногами в выступ стены, руками уцепившись за другой выступ.

В первый раз.

Впервые ему придется пустить в ход оружие. Настал час применить на практике те навыки, которые он без конца отрабатывал перед зеркалом. С пустой обоймой, с закрытыми глазами. Сколько их там? Многих ли он подстрелит, прежде чем сам получит очередь?

Он перебрался повыше. Один метр до поверхности. Снова уцепился за стену, как обезьяна. Одной рукой вытащил свой «Хеклер amp;Кох». Передернул затвор. Снял с предохранителя. Забыл помолиться. Сосчитал до трех.

Раз, два…

Он выскочил из расщелины, покатился по траве и встал с подгибающимися коленями, с одного взгляда оценив обстановку. Пятеро противников.

Плюс Хартманн. Двое с одной стороны расщелины. Трое с другой. Вожак склонился над колодцем, выкрикивая бредовые фразы. Столб дыма вырывался из расщелины, словно из пекла. Прежде чем они спохватились, Волокин пригнулся. Поднял сжатые кулаки под углом сорок пять градусов. Вдохнул. Задержал дыхание. Дважды нажал на спуск.

Один из ублюдков упал, выпустив из рук винтовку.

В долю секунды Воло сообразил, что эффект-неожиданности не исчерпан и можно сыграть на нем еще раз. Он повернулся. Вдохнул. Задержал дыхание. Выстрелил. Нажал на спуск два раза. Потом еще один. Второй подонок повалился на землю. Хартманн исчез.

Рассекая клубы дыма, воздух прорезала очередь. Русский нырнул в траву, опустив руки. Пальцы еще дрожали от отдачи. Одним махом он сел на корточки. Десять лет муай тай не прошли даром. Поднял руки. И снова открыл стрельбу. Один, два, три выстрела. Сквозь дым увидел, как слева от него сраженный враг повернулся вокруг своей оси. Один из них выстрелил. Воло, не двинувшись с места, стал отстреливаться. Раскаленный пистолет обжигал ладонь. Один из двух противников упал. Второй палил из автомата. Воло отступил за внедорожник.

Дым. Тишина. Он не был уверен, но, похоже, он поразил последнюю цель. Мелькнула смутная мысль. Где Хартманн? Сквозь красную пелену он разглядел выдвинутый затвор. Обойма пуста. Одним щелчком он сбросил ее. Вынул новую. Вставил ее в рукоять.

Услышав шаги, оглянулся. С другой стороны расщелины за завесой едкого дыма двигались тени. Не меньше двух гадов еще на ногах. Охранник и сам Хартманн. Мозг пронзила мысль: Касдан? Еще двое засели за вторым внедорожником. Время поджимает, подумал он. Они вызовут подкрепление. Залягут. Застанут его врасплох.

Он вышел из укрытия. Нажал на спуск. Вдохнул. Снова нажал. Вдохнул. Он стрелял вслепую, надеясь заставить противника выдать себя. Чтобы увидеть их. Локоть, череп, край капота. Он прицелился и тут же выстрелил.

В ответ разлетелись фары его внедорожника. Ветровое стекло. Зеркала. Он сел на землю, прислонившись спиной к колесу. Осколки сыпались дождем.

Двое мерзавцев.

С штурмовыми винтовками.

Ему не выбраться.

А Касдан?

Он как будто расслышал треск рации. Они вызывали остальных. Взревел мотор. Ублюдки хотят уйти. Волокин поднялся из-за машины и увидел всю сцену. Все произошло в один миг. Внедорожник, за рулем которого сидел Хартманн, сорвался с места. Его подручный целился в Волокина из винтовки. Касдан выскочил из задымленной расщелины, как черт из табакерки.

Подручный заметил Касдана. Прицелился в него. Взвел курок. Выстрелил. Раздался щелчок. Осечка. Волокин понял, что Бог на их стороне. Он поднял свой пистолет. Нажал на спуск. Снова щелчок. Бог ни на чьей стороне. Две осечки в одну секунду. Волокин увидел, как Хартманн развернулся, направив машину на Касдана, который тоже вынимал оружие. Перед несущимся на него внедорожником Касдан едва успел отскочить, выпустив пистолет из рук. И заорал. Волокин не сразу понял, что случилось. Отпрыгнув, легавый нарвался на боевой нож, который выставил подручный, отбросив винтовку. С ножом в паху Касдан обернулся, схватил нападавшего за голову и изо всех сил вцепился в нее зубами, вырвав кусок скальпа.

Оба повалились на землю. Нож выпал из раны. Началась потасовка. Чья-то рука схватилась за нож. Рука Касдана. Он всаживает нож в горло противника. Из раны толчками бьет кровь. Убитый наваливается на Касдана.

Схватка заняла не больше пяти секунд. Волокин не двинулся с места. Ошеломленный. Опустошенный.

Пытаясь сбросить с себя труп, Касдан крикнул:

— Тачка!

Воло наконец очнулся. Отшвырнул пистолет и метнулся к другому внедорожнику. Не дать Хартманну скрыться. Разбить его машину, даже рискуя разбиться самому. Ключ был в зажигании. Он как раз собирался его повернуть, когда страшный удар отбросил его на ветровое стекло. Хартманну пришла в голову та же идея. Он только что врезался в его машину.

Русский попытался выбраться из салона. Не вышло. Дверцу заклинило. Сквозь стекло он видел ползущего по красной траве Касдана. Видел, как покрытый кровью Хартманн выходит из внедорожника с «береттой» в руках. Как приближается, из последних сил целясь в НЕГО.

Волокин включил задний ход. Ничего. Что-то заело. Прочитал надписи на коробке скоростей. Через секунду Хартманн будет здесь со своим пистолетом. Выстрел. Стекло пошло трещинами. Волокин заорал. Приборная доска залита его кровью. Кровь смешалась с осколками. Кровь повсюду, на ветровом стекле и сиденьях. Его кровь. Его смерть.

Секунда обернулась вечностью.

И словно перевернулась.

Нет, он не убит.

Даже не ранен.

Стекло пробито. Сквозь него влетела голова Хартманна. Вернее, половина головы.

Позади люди в черных комбинезонах. Бронебойных жилетах. Шлемах. С штурмовыми винтовками. Снайперы антитеррористических подразделений. Их прицелы поблескивали на солнце, словно льдинки.

Оторопевший Волокин засмеялся. У него на лице осели ошметки мозгов. Щеки порезаны осколками. Он хохотал. С развороченной головой Хартманна на коленях. Чудовище издохло. Волокин баюкал его в своих кровавых объятиях.

Через несколько мгновений он оказался снаружи. Люди из «Антитеррора» и спецназовцы извлекли его из машины, будто тунца из консервной банки. Он проковылял к Касдану, над которым уже хлопотали спасатели. На лице у того кислородная маска.

Человек в черном комбинезоне, с поднятым прицелом, со смехом говорил:

— Вы были нашими лошадками. Нашими троянскими конями.

Дети пели, и их голоса были словно речные струи.

Текучие и гибкие, веселые и живые.

Каждый слог хранил изначальную свежесть, тайную и трепещущую. Латинские слова текли из их уст, как невидимые частицы, напитанные покоем.

Акупунктура для души.

Бальзам для сердца.

Когда антитеррористические подразделения захватили центр Колонии, Касдан и Волокин последовали за ними. Как-никак, это было их расследование. Их победа. Даже если теперь уголовный отдел и группа вмешательства взяли дело в свои руки и вошли в Зону чистоты, как завоеватели.

Люди в черных комбинезонах бежали. Распахивали двери. Вздымали штурмовые винтовки. Это походило на молчаливый грабеж. Ни единого крика, никакого сопротивления. Потому что враги безоружны и на их куртках нет пуговиц.

Когда солдаты разворачивались вокруг центрального символа Колонии — повернутой к небу ладони, — Касдан и Волокин одновременно услышали голоса.

Они доносились из консерватории. Касдан и Воло направились к деревянному строению рядом с церковью, пока антитеррористические подразделения, спецназ, скалолазы и снайперы продолжали свое нашествие.