100 великих писателей - Калюжная Любовь

Художественно-документальная повесть «Жизнь господина де Мольера» (1933), написанная Булгаковым по предложению Горького для серии «Жизнь замечательных людей», тоже не увидела света, а пьеса «Мольер» в 1936 году прошла на сцене МХАТа всего несколько раз.

Театральный роман с этой труппой исчерпал себя. Булгаков, порвав с МХАТом, перешел на работу в Большой театр либреттистом, а злосчастная судьба драматурга стала темой автобиографического произведения, так и названного — «Театральный роман» (1937). «Сегодня у меня праздник, — сообщал Булгаков в одном из писем 3 октября 1936 года. — Ровно десять лет тому назад совершалась премьера „Турбиных“. Сижу у чернильницы и жду, что откроется дверь и появятся Станиславский и Немирович с адресом и подношением… Ценное же подношение будет выражено в большой кастрюле… наполненной той самой кровью, которую они выпили из меня за десять лет». Кстати, первоначальное название «Театрального романа» было вполне погребальным — «Записки покойника».

Кажется невероятным, что Булгаков не только преодолел все эти испытания, находясь в оппозиции и к власти, и к «революционному авангарду» как стилю, и к литературной среде, но при этом имел силы писать «в никуда» свой великий роман «Мастер и Маргарита».

Правда, у Булгакова была Елена Сергеевна, свято верившая в его гениальность и, видимо, посланная ему самой судьбой. Ведь когда два уже немолодых человека порывают каждый со своим устоявшимся семейным бытом, чтобы соединиться на неизвестность, — это любовь.

«За мной, читатель! Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви?» — так начинается вторая часть романа «Мастер и Маргарита», подарившего Михаилу Булгакову вечность. Елене Сергеевне предназначено было стать и его вдохновительницей, и прототипом героини. «Она сулила славу, она подгоняла его и вот тут-то стала называть Мастером. Она нетерпеливо дожидалась обещанных уже последних слов о пятом прокураторе Иудеи, нараспев и громко повторяла отдельные фразы, которые ей нравились, и говорила, что в этом романе — ее жизнь», — писал автор о Маргарите.

Познакомились Булгаков и Елена Сергеевна в доме у общих знакомых в 1929 году. Она — благополучная жена крупного советского военачальника, к тому же и красавца, он — драматург, терпящий творческое крушение, когда под овации критики одна за другой убирались со сцены его пьесы. «Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих. Так поражает молния, так поражает финский нож!» — говорит Мастер в романе, а вот как вспоминает их встречу сама Елена Сергеевна: «Это была быстрая, необычайно быстрая, во всяком случае с моей стороны, любовь на всю жизнь».

Была не только любовь, был скандал с мужем, отцом ее двоих сыновей, был бурный разговор мужа с соперником, при котором, как в настоящих романах, фигурировал даже пистолет (к счастью, не пущенный в ход), был «домашний арест», выдержанный Еленой Сергеевной полтора года… «Но, очевидно, все-таки это была судьба, — вспоминала она много лет спустя. — Потому что когда я первый раз вышла на улицу, я встретила его, и первой фразой, которую он сказал, было: „Я не могу без тебя жить“. И я ответила: „И я тоже“. И мы решили соединиться, несмотря ни на что. И тогда же он мне сказал: „Дай мне слово, что умирать я буду у тебя на руках“… И я, смеясь, сказала: „Конечно, конечно…“ Он сказал: „Я говорю очень серьезно, поклянись“. И в результате я поклялась».

Роман, в окончательном варианте названный «Мастер и Маргарита», был начат еще до встречи с Еленой Сергеевной, в 1928 году, и назывался тогда «Черный маг» или «Копыто дьявола». Сюжетная линия о любви Мастера и Маргариты появилась позже — во второй части. Вообще же в романе три самостоятельных сюжетных пласта — Воланд, посетивший Москву и наделавший много шума, Мастер и Маргарита, а также «евангельские главы» о Понтии Пилате и Иешуа Га-Ноцри, — сплавленные творческой волей автора в некое единство, что и по сей день доставляет много хлопот критикам: кто главный герой? не является ли эта книга апологией дьявола? каково «исповедание веры» самого Булгакова? и т. д.

Представляется, что ближе всех к разгадке основной мысли романа подошел Петр Палиевский: «Заметим: нигде не прикоснулся Воланд, булгаковский князь тьмы, к тому, кто сознает честь… Но он немедленно просачивается туда, где ему оставлена щель, где отступили, распались и вообразили, что спрятались: к буфетчику с „рыбкой второй свежести“ и золотыми десятками в тайниках; к профессору, чуть подзабывшему Гиппократову клятву… Так или иначе, но все несомненнее выступает мысль: наглецы из компании Воланда играют лишь роли, которые мы сами для них написали… то самое, что другой русский писатель (Василий Розанов. — Л.К.) определил как „мы гибнем… от неуважения себя“».