Из Америки – с любовью - Серебряков Владимир

С другой стороны, как я ни пытался реалистично оценить уровень своих противников, ничего из этого не выходило. Как было мое мнение о них ниже некуда, так и оставалось.

Нет, есть тут люди, которые при всей моей подготовке схрумкают недопеченного егеря в два счета и не подавятся. Но юмор весь в том, что никто этих людей из постелей ночью не выдернул и боевую задачу не поставил. Ловят ведь не русского диверсанта Анджея Заброцкого, а опасного, но вполне обычного уголовного преступника Ганса… как бишь его там? Шредингера?

Только вот предстоит вам, господа американцы, очень скоро узнать, что подготовка, методы и цели у уссурийских егерей и немецких бандитов очень сильно различаются. И узнаете вы это на своей шкуре.

Я подошел к патрульной машине, сел, полюбовался на себя в зеркальце и плавно дал газу.

Надо признать, дороги у американцев – по крайней мере, те, по которым мне довелось ехать, – отличнейшие, ничуть не хуже наших стратегических магистралей. Поэтому я спокойно врубил мигалку и вжал педаль в пол. Усиленный мотор взревел, как раненый кабан, и машина рванулась вперед. Я с удивлением уставился на спидометр – слишком медленно ползла по нему стрелка. Ах да, здесь же мили, а не километры!

Самый обычный американский полицейский. В фуражке и кителе. Вместо кителя, правда, пиджак с прицепленной к нему бляхой-звездочкой, а брюки и вовсе не имеют ни малейшего отношения к форменным, но если не вылезать из машины, то маскарад вполне подходящий. Ищут ведь беглого каторжника. А беглый немецкий каторжник, по мнению добропорядочного обывателя, – это грязный, бородатый и патлатый субъект, заляпанный кровью невинных жертв и с огромным ржавым револьвером за поясом. Вот его-то и будет ловить простой, честный коп на патрульной машине. Да здравствуют стереотипы!

Конечно, рано или поздно все дорожные посты получат приказ задержать полицейскую машину номер… А, не помню, да и неважно. И большую часть отпущенного нам времени мы вульгарно продрыхли. Но отсюда до Стаффорда километров сто. Это же сколько народу надо, чтобы перекрыть все дороги в этом радиусе? Не будет столько постов, не наберется.

Жаль, нет у меня под рукой ничего из нашего снаряжения. Штейровская винтовка – это инструмент прекрасный, прецизионный, можно сказать, но к ней бы еще патронов зажигательных да взрывчатки пару кило. Я бы тут такое устроил! Они бы у меня научились салюты запускать.

Можно, конечно, соорудить что-нибудь самодельное, но время на это нужно, да и не любил я никогда рукоделием заниматься. Я все-таки снайпер, а не минер.

Остаются мелкие пакости. Закоротить электролинию, или продырявить емкость с трансформаторным маслом, или… Стоп, а это мысль.

Я съехал на проселок и полторы минуты трясся на ямах, пока не подобрался к маячившей на горизонте высоковольтной линии метров на четыреста. Остановился, вышел, огляделся – ни души, даже на шоссе никого – и достал с заднего сиденья винтовку.

Первый выстрел был пристрелочный – по мачте. Пуля звонко цвикнула в паре сантиметров выше намеченной железяки и ушла вверх. Вторая ударила чуть левее. Я расстрелял обойму до конца и с уважением посмотрел на винтовку – кучность была великолепная.

С изоляторами было чуть посложнее. Первые две пули прошли мимо. Третья отбила кусок фарфорового стержня, но изолятор устоял. Четвертая пуля снова прошла в молоко, зато пятая угодила точно в середину. Брызнули осколки, и провод медленно пошел вниз. Я наблюдал за ним с некоторой опаской. Расстояние по идее безопасное, но… Зевес шутить не любит. Врежет перуном по маковке – мало не покажется.

Обошлось. Провод издал пару впечатляющих высверков, а затем сработали предохранители. Для проверки я расстрелял второй изолятор с той же дистанции, истратив на него всего два патрона, затем подъехал на двести метров и разнес оставшиеся два. Пятый патрон остался неиспользованным.

Меня тянуло повторить этот тир с соседней мачтой, но это был бы перебор. Линию я обесточил, а ремонта даже одной мачты им и так хватит выше крыши.

Зато я придумал, что буду делать дальше.

Прежде всего следовало избавиться от машины. Желательно обзаведясь при этом новой. Как говорил незабвенный Проценко, бэтээром больше, бэтээром меньше – главное, чтоб не ногами. Очень, бывало, сокрушался, когда на учениях запрещали захватывать транспорт.

Я развернул полицейский драндулет поперек дороги и аккуратно съехал задним ходом в кювет. Вылез, полюбовался напоследок, оглянулся и, убедившись, что никого поблизости нет, прострелил правое заднее колесо. Потом забросил в машину фуражку, отвинтил звезду от лацкана, вышел на дорогу и принялся ждать, кого мне сегодня пошлет бог.