Из Америки – с любовью - Серебряков Владимир

Убедившись, что смыться в случае чего сумею, – я остановился, перелез на заднее сиденье и достал из супербазарной сумки рулон непрозрачной клеенки, в которую тщательнейшим образом упаковал винтовку, прихватив для надежности липкой лентой. Пожалуй, в получившемся свертке все равно можно было угадать очертания винтовки с оптикой, но кто в городе таскает с собой такое? Правильно, никто. Значит, никому и в голову не придет.

Я уложил винтовку поверх сумки, выглянул – в округе все спокойно – и зашагал к отелю.

По дороге я старательно составил фразы, с которыми предстояло обратиться к портье, и несколько раз повторил их про себя. Вроде бы правильно. Только бы ему мой акцент подозрений не внушил. Ладно, авось я от Кейт нахватался.

– Чем могу быть полезен?

Щуплый мужичок за стойкой при виде моей персоны в обморок не упал. Как будто субъекты с непонятными свертками и безразмерными полотняными сумками к ним на постоялый двор каждый день вваливаются. А может, так оно и есть?

– ФБР!

А вот тут его проняло.

– Ч-что в-вам угодно?

– Мне нужен номер. Угловой. На одном из верхних этажей.

– С-сейчас свободен только на ч-четвертом…

– Ключи.

– Ч-что?

– Ключи от него!

– Д-да, сэр. Вот, пожалуйста.

– Если хоть одна живая душа, – сказал я напоследок, подхватывая сумку, – узнает, что…

– Я все п-понял, сэр.

И чего они так этого ФБР боятся? Немцы от фостапо так не шарахаются. Даже в наших фильмах про войну.

Лифта не было – ничего удивительного. Сказано «Эксцельсиор», вот и ползи себе все выше и выше. Я втащил сумку в номер, запер дверь, подошел к окнам – вид на перекрестки был просто шикарный – и посмотрел на часы. Было ровно пять часов вечера.

Времени сколько угодно. В конце концов, я эту операцию придумал и сроки себе назначаю сам. И ответственность несу тоже сам. Но проигрывать мне никак нельзя. Я сейчас на войне, маленькой личной войне, без всяких «как». И если я просчитаюсь, если какой-нибудь коп вышибет из меня мозги в перестрелке, я не просто погибну – я Щербакова подставлю. И Кейт.

Я достал из сумки бутыли с моющим средством и употребил их по самому что ни на есть прямому назначению: вылил в унитаз. После чего сел в кресло и новым шилом, которое на супербазаре почему-то называлось «ножом для колки льда», начал протыкать в бутылях дырки.

Работа в принципе несложная, но долгая. Единственная хитрость – стараться, чтобы ближе к горлышку шли отверстия меньшего диаметра, чем к донцу.

На это занятие у меня ушел час с четвертью. Наконец я пробил во второй бутылке последнюю дыру, встал, потянулся и распахнул оба окна. В комнату ворвался уличный шум. Все верно – вечер субботы, горожане и жители окрестных хуторов сползаются и съезжаются не променад. То, что нужно.

Я спрятал шило обратно в сумку и пошел в ванную комнату. Умылся, кое-как побрился (без мыла, дрянной одноразовой бритвой), заклеил порез, полюбовался на себя в зеркало над раковиной – ну и рожа! – вернулся в комнату и начал распаковывать винтовку.

В принципе ССГ-62 ПК для такой работы не совсем подходит. Ручное перезаряжение. Тут бы больше сгодилась армейская снайперская самозарядка с четырехкратной оптикой и приставным магазином на десять патронов. Ну да ладно, что есть, то есть. И за это господу спасибо.

Я осторожно надел изрешеченную бутыль на ствол и закрепил клейкой лентой. Снарядил оба магазина – основной и запасной. Вставил основной магазин в винтовку и дослал патрон в ствол. Несколько раз глубоко вздохнул и выдохнул, успокаивая дыхание, чтобы не мешало прицеливанию. И плавно нажал на спуск.

Звук все равно получился достаточно сильным. Наверное, из-за того, что в помещении. Но я и не надеялся, что самодельный глушитель сможет поглотить грохот выстрела. Зато он замаскировал его, снизил, сделал непохожим на привычный раскатистый гром. А хлопков в городском шуме достаточно.

Выехавшая на перекресток машина дернулась вправо, и в ее борт тут же врезалась другая. Третью, взявшую с места слишком большой разгон, развернуло поперек перекрестка.

Пули, которые я стащил у стаффордского шерифа, разработаны для соревнований по стрельбе как раз на дистанцию в триста метров. Четвертым выстрелом я подстрелил авто, пытавшееся объехать получившуюся свалку сбоку. Теперь перекресток был перегорожен напрочь.

Последней, пятой пулей я собрался разворотить колесо груженого фургона, успевшего затормозить при въезде на перекресток. Но придурок-водитель выскочил из кабины как раз в тот момент, когда я нажал на спуск.