Война 2010: Украинский фронт - Березин Федор Дмитриевич

Потому, когда на подвижный или стационарный, но тоже в бронетехнике, патруль внезапно наскакивает бешено несущийся пожарный кортеж, то тут не все так просто. Сержантские лычки и офицерские звездочки (кстати, они у турок такие же пятиконечные) просто так не дают – выслуживаться надо. Когда же колонна с визгом шин стопорится, то надо выяснить что там к чему, и где нарушение? Ну, а языковый барьер. – Понятно, что пожар дело серьезное, но что горит? – Сами не знаете? Просто дым увидели? Ну, конечно? Поверь вам, хохлам-хохловичам. То, только вы такие доверчивые, верите всяким гарантам конституции. Где разрешение, печать командования? Нету разрешения? А почему?

Короче, нервы, галдеж. А ведь где-то не только что-то, но и кто-то горит! И скорее всего, не турецкая мотопехота. Вон они какие спокойные в своей М113, чего им там бояться под броней, кроме жаркого солнышка, которое после Турции, не слишком-то и жаркое? А у пожарных со стажем, у них инстинкт. Им ехать-спасать и другой судьбы не надо. Опять же хоть и не социализм, но соцсоревнование. Потом краснеть. Все к месту прибыли, только вы, «третье» депо, проспали, лопухи. Нервы. А у тех, у кого руки на гашетке станкового, они завсегда пожиже. У них своя ответственность. Они друзей-сослуживцев прикрывают, как бы чего не вышло. Эти славянские «красно-машинники» слишком большие и крупные лоси, чтобы сходится с ними просто на кулаках. И как предки умудрялись лупасить их всего лишь ятаганами? Или может, они теперь подросли, когда оттяпали Крым, а турки отошли за море? Пора, пора их снова к ногтю.

В общем, эта неразбериха, эти пальцы на гашетке, и эти нервны, и эти никак не могущие реализоваться до конца мечтания о всесилии пулеметного ствола, которым только поведи – тут же, как ножницами, разрежутся все гордиевы узлы, и все эти «красно-машинники» тут же будут падать ниц и интересоваться «чего изволите, султан-паша?»; вся данная череда взведенных мыслей и курков умножается на количество пожарных колонн, и возводится в степень числа перекрестков. Именно тогда вероятность срыва становится неминуемой. Ну а когда где-то автоматно-пулеметная очередь лупит по «ЗИЛ-у», и в сутолоке закачанная, бесценная для тушения вода бьет из отверстий наружу, орошая перекресток, тогда какой-нибудь водитель «КРАЗ-а» может не выдержать – таранить сходу М113.

Дело не в ущербе: бронированную древность на гусеницах таким Макаром даже не опрокинешь. Дело в связи, которая у турок, в отличие от мирных мариупольских аборигенов, все-таки наличествует. А когда на другие посты сообщают, что там-то и там-то имелись столкновения с пожарниками, и, шайтан его знает, не есть ли это стихийный бунт этого полувоенного ведомства, и вы там, сами понимаете, будьте начеку, то реакция уже неизбежна. Ибо когда в пределах видимости, или из-за угла выруливает разогнанная до восьмидесяти красная машина с лестницей, пулеметчику просто советуют полоснуть… Какие-нибудь сержанты-гуманисты могут рекомендовать только лишь по шинам, но как-то мало верится, что в армии, где пехоту натаскивают в Курдистане, далеко продвинется, да и достаточно долго проживет для карьерного роста, гуманист младшего командного звена.

А когда передний «ЗИЛ» прошивают навылет, следующие за ним машины начинают маневрировать. Никто, между прочим, не собирался биться с карателями, у коих 14 с половиной миллиметров, огнетушителями и шлангами в бобинах – народ ехал пожары тушить. А геройствовать всегда легче на своем поле, на чужом и внезапно – это для редких натур. Так что лучший ход для «ЗИЛ-ов» с непростреленными колесами – рассосаться среди зданий, подальше от смертельно опасного перекрестка.

И вот тогда на улицах, вместо нескольких организованных колонн с сиренами, появляется в двое-трое больше беспорядочно лавирующих по дорогам и разыскивающих непонятное убежище тяжелых грузовых машин.

Некоторые выскакивают даже на встречные полосы.