Война 2010: Украинский фронт - Березин Федор Дмитриевич

Нынешняя акция турецкого спецназа не имела с тем временем никаких аналогий. Подобные рейсы могли бы планироваться над пустынями ныне разоруженного Ирака. Пассивность противника особенно ощущалась пилотами «Си Найта». Ибо что не говори, но десантников покуда интересовал лишь безопасный пролет в одну сторону, а вертолетчиков еще и рейс обратно. Так вот, по-настоящему обратный рейс попросту не планировался. В связи с ограниченным ресурсом «Си Найту» предписывалось после выброса боевой группы следовать не обратно в Крым на аэродром Донузлав, а поворачивать на юго-запад, дабы добраться до Винницкой области: там обеспечением жизни пилотов и охраной вертолета должны были заняться какие-то местные организации космополитической ориентировки. Кому могло нравиться столь зависающее на волосине планирование?

Можно констатировать, что у экипажа СН-46 имелись серьезные основания презирать проживающих понизу аборигенов – турки явно превосходили их моральной стойкостью, ибо штурвал вертолета контролировали истинные турецкие патриоты, потому как ветеран неизвестных баталий прошлого «Си Найт» продолжал равномерно поедать разделяющее пункты А и Б расстояние, оставляя за хвостовым винтом все новые и новые города и деревни, населенные беззаботной публикой, вполне достойных переселения в Содом и Гоморру. Ну что ж именно этой перевозкой, по большому счету, и занимался сейчас двухвинтовой геликоптер марки СН-46. Правда, покуда пунктом Б у него значилось некое окрестности предместья Киева – Валильков, но мало ли как извиваются дороги судьбы? Ведь варвары тоже наверное двигались к нерушимому Риму не совсем по прямой; у них ведь почти наверняка не наличествовало вертолетов.

126. Ноу-хау

– Я вот все думаю, – чешет голову капитан Нелесный, – сил у нас покуда мало до жути. Как бы использовать их с наибольшей эффективность, а? Можно конечно отслеживать одиночные патрули, и чикать их помаленечку, но турок по городу столько, что мы и до двадцать второго века не управимся.

– Даже до его полдня, – дополняет Ладыженский, не понятной ни для кого из окружающих приставкой. Но никто не удивляется, Олег – парень не то что сильно начитанный, но все же грамотный. Наверное, для танкового наводчика, по большому счету, заместителя командира танка, такое дело лишним не бывает.

– Самое большое, за что тебе обидно, капитан из службы вооружений, это, что негде применить умыкнутые у Родины гранатометы, правильно? – предполагает Шмалько. – Бить по отдельным патрулям – это просто из пушки по воробушкам, так?

– В корень глядишь, майор, – кивает Нелесный. – Отдельных турок надо ножичком чикать, а против автоколонн мы явно не потянем. Но город, однозначно, переполнен товарищами жаждущими придушить хотя бы по десятку турок за раз. Если мы сотворим что-нибудь броское, то, думаю, в новобранцах отбою не будет. Вот тогда можно перейти к чему-нибудь серьезному.

– А если прихлопнуть какого-то большого шишку-оккупанта? – предлагает механик-водитель Громов.

– Как его выследить, Дима? – интересуется Нелесный. – Для такой операции надо иметь разветвленную сеть шпионажа, внедренных в тылы агентов. У нас ничего нет. Нам бы хоть одного переводчика с турецкого. Лучше, с навыком владения «без словаря».

– У меня есть достойное предложение, – сообщает Шмалько. – Помните, что на днях произошло на бульваре Шевченко?

Еще бы кто-то не помнил. Новость обсуждал весь Донецк. Последнее время, в связи с вторжением, город вообще стоял на ушах, ибо до обывателей наконец-то дошло, что политика – это не только странное бормотание в телевизоре, с которого сразу же хочется переключить на что-нибудь ритмично квакающее и демонстрирующее колготки, это еще и нечто весьма чувствительно, иногда с тяжкими последствиями, стукающее по голове. Оптимисты от интеллигенции могли констатировать, что местный обыватель несколько, может даже на порядок, поумнел. Прочие, менее далеко втиснутые в башню из слоновой кости, посчитали, что просто-напросто внимание обывателя переключилось на реальность, ибо мыльные многосерийки неожиданным образом отслоились от жизни на пару-тройку парсеков. В любом случае по поводу последнего происшествия мегаполис гудел как улей.

Это случилось прямо по центру города, там, где начинается бульвар величайшего из всех поэтов всех времен и народов. Ведь сколько бы человечество и его цивилизация не существовали в дальнейшем, хоть миллион лет кряду, все едино, никогда оно уже не породит гения хотя бы приблизительно сходного масштаба; пирамиды в Фивах сотрутся в пыль, а «Кобзарь» будет все так же «сяять» на вершине культурной иерархии мира. По крайней мере так завсегда убеждали СМИ, деятели «Спилки Пысмэнныкив», а так же ученые лингвисты, многие десятки коих всю жизнь занимались исследованием его творчества, защитили по этому поводу огромное количество диссертаций, а также наваяли груду чудо-романов, с точностью теоремы доказывающих несомненную генетическую связь их самих с вечно живым гением, по средством цепочки из мам, прамам, бабушек, прабабушек, прапрабабушек и еще скольких-то необходимых для стыкования с усатым поэтом-философом девятнадцатого века «пра». Несомненно, в этом гадании на кофейной гуще церковно-приходских рукописей, а также в преобразовании в кириллицу устно-семейных преданий, проглядывалась несомненная связь со стариком Дарвиным, однако никто из участников ковыряния на его «Происхождение видов путем естественного отбора» почему-то не ссылался. Видимо скромничал, ибо истинным гуманитариям совершенно негоже признаваться в компрометирующих связях с естественными науками.