1Q84. Книга 3 - Мураками Харуки

Так продолжалось одно мгновение. В то утро Фукаэри сначала посмотрела поверх электрических столбов, затем, быстро повернув голову, перевела взгляд на окно, за которым прятался Усикава, и, заглянув в объектив замаскированного фотоаппарата, через видоискатель уставилась в глаза Усикавы. Потом ушла. Сначала время остановилось, а затем снова пошло. Максимум прошло три минуты. За такое короткое время она осмотрела все закоулки его души, разглядела в ней его грязь и низость, молча пожалела и исчезла.

От ее взгляда Усикава почувствовал между ребрами острую боль, словно от укола большой иглы, которой чинят рисовые циновки. Он чувствовал себя ужасно испорченным и отвратительным. "Но мне ничем уже не помочь, — подумал Усикава. — Потому что я действительно ужасно испорченный и отвратительный". А поэтому, естественный и чистый, полный сожаления взгляд Фукаэри еще глубже огорчал его душу. Лучше было бы, если бы обвинял, презирал, проклинал и осуждал. Лучше, если бы били по голове бейсбольной битой. Тогда можно было бы перетерпеть. А так …

По сравнению с ней Тэнго был гораздо приятнее лицом. На фотографии он стоял у входа и также смотрел в сторону Усикавы. Как и Фукаэри, внимательно смотрел вокруг. Но в его глазах ничего не отражалось. Его чистые, незнающие многого глаза не могли заметить ни фотоаппарата, спрятанного за шторами, ни Усикаву за ним.

После Усикава сосредоточился на фотографиях загадочной женщины. Их было три. Бейсбольная кепка, очки с черной оправой, шарф вокруг шеи, до самого носа. Черты лицо непонятны. На всех фотографиях при слабом освещении бейсбольная кепка бросала тень на лицо. Однако эта женщина точно совпадала с образом Аомамэ, который до сих пор создал себе Усикава в голове. Он взял все три фотографии в руки и по очереди рассматривал их, словно козыри. И чем больше смотрел, тем больше убеждался, что это не кто иная, как Аомамэ.

Усикава позвал официантку и спросил, что у них сегодня на десерт. Официантка ответила, что персиковый пирог. Усикава попросил принести его и кофе.

"Если это была не Аомамэ, — рассуждал Усикава, ожидая пирога, — то у меня уже никогда в жизни не будет возможности встретиться с женщиной по фамилии Аомамэ ".

Персиковый пирог оказался намного лучше испечённым, чем ожидал Усикава. С сочным персиком под хрустящей корочкой. Конечно, персик был из банки, но как десерт семейного ресторана вполне годился. Усикава съел пирог до последней крошки, выпил кофе и весьма довольный вышел во двор. Зашел в супермаркет, накупил продуктов на три дня и, вернувшись в съемную квартиру, сел перед фотоаппаратом.

Наблюдая за дверью дома, оперся на стену и под лучами солнца несколько раз проваливался в дремотное состояние. Но это его не беспокоило. Так как во время сна, скорее всего, не пропустил ничего существенного. Тэнго уехал из Токио на похороны отца, а Фукаэри, видимо, сюда уже не вернется. Она знает, что Усикава следит. Также очень маленькая вероятность и того, что загадочная женщина наведается сюда засветло. Она осторожна. Начинает действовать, когда стемнеет. Однако и когда стемнело, загадочная женщина не появлялась. Те же, как всегда, жители выходили пополудни покупать продукты, вечером прогуливались или возвращались домой более уставшими, чем когда шли на работу. Усикава только взглядом сопровождал их движение. Затвором фотоаппарата не щелкал. Снимать их больше не было нужды. Сейчас его интерес сосредоточился на трех лицах. Остальные были только безымянными прохожими. От нечего делать он обращался к ним, называя наугад выбранными именами.

— Господин Мао (своей прической этот человек напоминал Mao Цзэдуна), спасибо за вашу работу!

— Господин Нагамими, сегодня был хороший день для прогулки, не правда ли?

— Госпожа Агонаси, снова идете покупать продукты? Чем вы будете ужинать сегодня вечером?

Усикава следил за дверью дома до одиннадцати вечера. Потом широко зевнул и решил закончить сегодняшнюю работу. Выпил бутылку зеленого чая, съел несколько крекеров и скурил одну сигарету. Когда над умывальником чистил зубы, посмотрел на кончик выдвинутого языка, который давно не рассматривал. Его густо покрывал что-то похожее на мох. Как настоящий мох, оно отсвечивало легким зеленым окрасом. Он тщательно осмотрел этот мох под светом. Что-то зловещее. Оно крепко облепило весь язык и никак не собиралось отпадать. "Если так пойдет дальше, то я, возможно, стану Моховым человеком, — подумал Усикава. — Начиная от языка, кожа на теле обрастет зеленым мхом. Как панцирь черепахи, тихо живущей в болотистой местности". От одной мысли об этом его настроение испортилось.