Ютланд, брат Придона - Никитин Юрий Александрович

– Видите, что значит артанин? Даже не спросил, что за отряд, не стал капризничать.

Ратоборец, которого называют Колуном, приосанился, весь блестящий, звякающий, громыхающий, с огромным круглым щитом и длинным мечом.

– Большая честь идти с нашим кланом! – произнес он важно. – Знаешь ли, что мы спасли жизнь самого Тулея и его родни? Еще тогда, когда не были кланом?..

– Расскажи ему, – подтолкнула Ксена. – Пусть подрожит коленками. И селезенкой, если она у него есть.

Колун произнес горделиво:

– Артане не раз вторгались в пределы Куявии, а однажды сумели на быстрых конях прорваться мимо крепостей и башен магов до самых предгорий Верхней Куявии! Там и устроили кровавую бойню. И уже ворвались в одно из сел, где мирно доживали свой век престарелые родители Тулея…

Ютланд переспросил:

– В селе? Родители тцара?

– Тулей, – объяснил Колун, – незнатного рода. Когда была междоусобица, он сумел с отрядом героев захватить власть, но родители не захотели покидать родные пределы. В общем, артане истребляли последних воинов и уже рубили крестьян, когда вдруг с гор сбежали могучие люди, одетые в шкуры, очень сильные, свирепые, что схватились с артанами на равных. Но артане были уже измучены боями, и горцы их начали сбивать с ног, разить, убивать, пока уцелевшие артане не повернули коней и не бросились прочь. В общем, Тулей примчался во главе своей конницы поздно, когда последние артане исчезли. Благодарный Тулей не знал, как и благодарить спасших его родителей горцев, что даже не знали, кого защищают, сделал всех беричами, уговорил стать его личными стражами. А сами горцы создали клан «Стражи Тулея» и с тех пор всегда в первых рядах бойцов с нечистью, дивами, Темными Силами и… артанами.

Ютланд нахмурился.

– Я – артанин.

Голос его прозвучал негромко, но с той страшной силой, когда не знаешь, что случится в следующую минуту, будут ли разбитые головы или только переломанные кости.

Витязи начали переглядываться, только Чакка подошел и успокаивающе похлопал его по плечу.

– Ты еще не артанин, пока не берешь в руки боевой топор. Да и мы, честно говоря, хоть и зрелые воины, но сейчас не куявы вовсе…

– А кто?

– Просто люди, – сказал Чакка невесело, – что вынуждены биться с нечистью, хотя предпочли бы распахивать поля. Если нам еще сцепиться и с артанами, то придет конец и нам, и артанам.

Святожор, чародей, хохотнул и сказал с натужным весельем:

– Ты прав. Вот разделаемся с дивами, тогда снова счастливо вцепимся друг другу в глотки!

Но голос его прозвучал очень невесело, а на лице застыла гримаса, которую улыбкой назвать трудно.

Колун вздохнул, с такой натугой поднял щит и меч, словно превратился в старика.

– А что, – спросил он безнадежно, – Огнехвост не с нами?

Баливар заметил с издевкой:

– Он человек с боевым опытом. Потому брезгует идти с группой таких вот… простых.

Чакка поморщился.

– Опыт, – сказал он резко, – породил больше робких людей, чем умных!.. Ют, еще раз спрашиваю, так положено, ты все еще готов идти с этой группой?

– Да, – ответил Ютланд торопливо. – Готов. Спасибо…

Чакка покачал головой.

– Не благодари. Скорее всего, посылаю на смерть… Но железо, побывав в огне, становится сталью. Колун, принимай отряд!

Впереди звездный склон неба, Колун двинулся вперед с такой решимостью, словно намеревался побыстрее достичь хрустального купола и удариться лбом о стену. Ютланд держался рядом с Баливаром, как тот и велел ему. Между ними и Колуном идут Святожор с большим посохом и прекрасная золотоволосая Ксена, миниатюрная, с не по росту длинными и очень узкими мечами за спиной. Все уже собранные, притихшие, хотя только-только прошли под аркой кладбища.

– Не туда, – сказала Ксена. – Надо левее.

– Ты когда там была? – спросил Колун, не оборачиваясь.

– Я там не была, – отпарировала Ксена сердито. – Но днем с холма видела дорогу и попрямее…

– А я вчера был, – сказал Колун. – И знаю, что на прямой появились ловчие ямы. Древники не спят.

Она сердито фыркнула, но дальше пошла молча и соблюдая боевой порядок.

Темные могилы серыми холмиками горбятся справа и слева, дважды Ютланд видел, как из сырой земли поднялись призрачные фигуры и, постанывая, что больше походило на скулеж побитых собак, уплыли вдаль, или же их просто отнесло движением воздуха.

Колун шагал быстро, уверенно. Темная громада склепа закрыла часть звездного неба, приблизилась, от нее пахнуло сыростью и смертью.

Колун сказал напряженным голосом:

– Будьте наготове. Иногда эти твари прямо за дверью.

Баливар и Святожор отступили на шаг, Ксена, напротив, придвинулась к вожаку. Ютланд прошел вперед, опередив чародея и лучника, встал рядом с Ксеной. Она покосилась с неприязнью, фыркнула, но смолчала.

Тяжело и пронзительно заскрипела тяжелая дверь, Колун словно массивную плиту двигал, упершись в землю ногами, но щитом предусмотрительно закрылся, а обнаженный клинок готов ударить быстро и без колебаний.

Навстречу пахнуло могильным холодом, запахами тлена. Колун быстро вдвинулся в щель, все так же закрываясь щитом и глядя в прорезь между краем щита и шлемом, Ксена скользнула вдоль стены, Баливар и Святожор остались возле двери, та медленно повернулась вокруг оси, визгливо скрипнула и с неприятным чавкающим звуком закрыла проход.

Ютланд ощутил, как дрожь пробежала по телу. На миг почудилось, что вот так и останутся в могиле, и кости их истлеют здесь…

Святожор огляделся и сказал громко:

– А здесь мило.

– И богато, – добавил Баливар.

– Тебе бы в купцы, – заметил Святожор.

– Так я и есть купец, – пояснил Баливар. – Это так, подрабатываю.

Склеп, как видел Ютланд, по размерам с немалый зал, стены в рисунках и барельефах, а посреди каменный гроб на таком же массивном постаменте из серого гранита. На стенах через равные промежутки укреплены широкие держаки для факелов, сейчас все горят жарко, слышится зловещее потрескивание.

– Богато, – ответил Колун сурово. – Вообще-то о любом народе лучше всего судить по его кладбищам и могильным плитам. Если ухожены – люди достойные. Если могилы заброшены…

– Особенно хороши бывают надписи, – сказал Святожор. – Какую только дурость не пишут!

– По надписям можно судить и о благородстве, – возразил Баливар. – Такое, бывало, прочтешь… слезки капают!

Ксена кивнула на далекий гроб, что в самом центре зала.

– Когда-то, – сказала она дерзко, – этот человек считал себя незаменимым!

Колун сказал хмуро:

– Он, в отличие от многих, не забыт. И над его могилой сражений теперь больше, чем у него было в жизни.