Ютланд, брат Придона - Никитин Юрий Александрович

Он отбросил дергающийся комок мяса, Алац уловил его желание и в два длинных прыжка оказался перед повозкой. Той надменной дуры там нет, только ковров как будто больше, а в середине вообще горб…

Рука его рванула за ковер, тот отлетел в сторону. Горб затрясся, Ютланд сорвал еще два, на дне повозки сидит, как мышь в ямке, перепуганная Мелизенда и смотрит на него вытаращенными глазами.

– Ты… цел?

Он прорычал:

– Я?

Она сказала все еще испуганно, но на глазах наглея:

– У тебя не в порядке уши или вся голова?.. Конечно, ты.

– Я цел, – рыкнул он, – а вот твои…

Она испуганно выглянула через край, ойкнула и плюхнулась обратно.

– Они что… все убиты? Что с ними случилось?

Он сказал язвительно.

– Передрались. Мужчины все дураки, верно?

Она снова выглянула опасливо, вздрогнула и побелела.

– Ой, как страшно!.. Там столько крови…

Он сказал равнодушно:

– Да… кровь, ага…

Она продолжала вздрагивать и страшилась посмотреть в ту сторону, а он чувствовал, как быстро уходит ярость, и смутно подумал, что никогда еще так вот сразу не терял звериности.

– Ладно, – сказал он почти обычным голосом, – это хорошо, что ты цела. Ну, я поехал…

Хорт побежал вперед, конь понес его следом, а сзади раздался возмущенный вопль:

– Ты что о себе думаешь?.. Как я поеду, если они все перебили друг друга? Я видела, ты начал грубить, вот они и поссорились! Теперь я одна, как я поеду?

Он посмотрел на лошадей в повозке, они тревожно пофыркивают при виде луж крови, но стоят на месте.

– Возьми вожжи, – посоветовал он. – И езжай спокойно.

Она взвизгнула:

– Я? Принцесса?

Он сдвинул плечами.

– А что такого? У нас так и тцари ездят.

– Дикари, – сказала она с отвращением. – Я не могу брать вожжи в руки, это меня опозорит.

Он поморщился.

– Тогда жди, когда кто-то наткнется. Здесь дорога… хорошая, если не сегодня, то завтра-послезавтра обязательно кто-то проедет. Или попроси крестьян отвезти. Хотя они сейчас и заняты ремонтом своих домов, но за хорошую плату не откажутся.

Она крикнула:

– Ты совсем прибитый? Да меня ночью волки сожрут!

– Побрезгуют, – заверил он. – Я с тобой всего две минуты, и то уже от тебя тошнит.

Он снова толкнул коня, тот шагнул и одновременно им в спину взрезался истошный вопль:

– Дурак, да возьми же меня к себе на седло! И отдашь в ближайшем селе или городе…

Он подумал, в самом деле тянет ее придушить, чтоб не раздражала, но послал коня обратно. Хорт недовольно заворчал, Ютланд протянул руку, она вцепилась обеими тонкими лапками, он легко поднял к себе в седло, посадив перед собой боком, так что ноги свешиваются на одну сторону, а пушистые волосы щекочут ему подбородок.

Конь равнодушно прошел через трупы, хорт тоже пробежал по крови, а потом долго оставлял красные отпечатки лап. Мелизенда вздрагивала и отворачивала голову.

Когда место побоища с трупами осталось позади, она спросила едва слышно:

– А почему не возьмешь у них хотя бы оружие? Там хорошие мечи… для простых, конечно.

Он буркнул:

– Мне еще почти полгода нельзя брать в руки оружие взрослых.

– Странные обычаи, – сказала она озадаченно.

– Какие есть, – ответил он.

– Какое-то дикое племя?

– Если раз так скажешь, – предупредил он, – пойдешь пешком.

Она сказала испуганно:

– Ты чего? Дикие – это храбрые, мужественные, смелые, отважные, прямые, честные, глупые, верные, тупые… В общем, замечательные люди. Таких все любят. С вами… с ними хорошо!

– Да, – пробормотал он, – вижу, как ты ликуешь.

Она сказала озабоченно:

– Мне показалось что среди убитых нет их командира…

– Удрал, – ответил он с презрением.

– Это плохо, – сказала она.

– Да, это позор, – согласился он.

Она фыркнула.

– Меня он меньше всего интересует! Это плохо для нас. Не делай эти глазки, убью. Будто не понимаешь, что он вернется, взяв с собой людей втрое больше. И на этот раз тебя схватят, объявив зачинщиком драки.

– Пусть берет, – сказал он равнодушно. – Я человек мирный и никогда не дерусь.

Она повернула голову и долго всматривалась в его лицо. Ютланд спокойно смотрел вперед, и она, как ни вглядывалась, так и не увидела того, что ждала.

Вздохнула, сказала совсем другим голосом:

– Да, ты в самом деле из тех, которые храбрые, мужественные, прямые и стойкие, как вон тот дуб… Сворачивай вон туда.

– Зачем?

– Там лес, – объяснила она терпеливо, как храброму и мужественному, – нас не увидят. Во всяком случае, издали.

– Хорошо, – ответил он, но не пошевелил поводом, а конь продолжал мчаться ровным галопом дальше.

Она вскинула голову и сказала настойчиво:

– Ты ничего не забыл?

Он покачал головой.

– Здесь со стороны леса земля мягкая. Только слепой не увидит следы. А вон там каменная россыпь, по ней и промчимся.

Она смолчала, удовлетворенная, все-таки делает так, как она велит, хотя и с поправками на мужское упрямство.

Сосновый лес тянулся с версту, Ютланд не обращал на него внимания, а когда пошла могучая дубовая роща с мощными переплетенными кронами, он молча пустил коня в ту сторону. Над лесом снова начали собираться тучи, прогремел гром, из одной даже посыпался крупный блестящий дождь, но капли превращались в пар, еще не коснувшись земли.

Алац вошел в лес с неохотой, там сразу за великанскими деревьями потянулось большое озеро, похожее на запущенный пруд, ряски и тины столько, что уже можно называть молодым болотом. Затем вынырнули веселые деревца с белой корой, Ютланд подумал, что в березняке даже старые деревья выглядят жизнерадостно и бодро.

Отыскав удобное место, он спешился, снял капризную принцессу с седла, хорт начал прыгать на него, требуя содрать с раненой спины душегрейку.

Ютланд кое-как снял, засохшая кровь прилипла и не хотела отдираться, хорт принялся остервенело зализывать раны, трясся и рычал, шерсть встала дыбом.

Мелизенда тихонько отошла в сторону, сейчас все трое такие чудовища, что в самом деле ей бы лучше оставаться с тем отрядом, да и в повозке возлежала, а не тряслась на худом, как скелет, коне, если это конь…

Наконец Ютланд вздохнул, осторожно подвигал плечом, все еще морщась и стискивая челюсти. Она видела, что ему больно, но мужчина почему-то не должен выказывать слабости, и сейчас он выпрямился во весь рост, властно и гордо посмотрел по сторонам, словно красуется перед толпой…

– Вы с конем, – велел он строго, – побудьте здесь.

Она спросила задиристо:

– А ты? Или вас тоже двое?

– Мы с хортом, – ответил он невозмутимо, – посмотрим, что здесь за звери. У меня из еды только хлеб и сыр.