Танец с драконами - Мартин Джордж

— Возможно и это, Ваша Светлость, — ответила Эззара, — но тогда эта кровь смешалась с его испражнениями. Она испачкала его нижнее белье.

— Он истекал кровью из кишок, — сказала Галазза Галаре.

— Мы не можем быть уверены, — сказала Эзарра, — но, быть может, Мирину надо бояться чего-то более, нежели копья Юнкая.

— Мы должны молиться, — сказала Зеленая Грация. — Боги послали этого человека нам. Он пришел как предвестник. Он пришел как знак.

— Знак чего? — спросила Дени.

— Знак гнева и гибели.

Она не хотела в это верить.

— Он был один человек. Один больной человек со стрелой в ноге. Это кобыла привезла его сюда, а не бог.

"Бледная кобыла". Дени резко встала.

— Я благодарю вас за советы и за все, что вы сделали для этого бедняги.

Зеленая Грация поцеловала руку Дени прежде чем покинуть ее.

— Мы будем молиться за Астапор.

И за меня. Да, помолитесь за меня, миледи. Если Астапор падет, не останется ничего, чтобы помещать юнкайцам повернуть на север.

Дени обратилась к Сиру Баристану:

— Пошлите гонцов в горы найти моих кровников. Также прикажите вернуться Коричневому Бену и Вторым Сыновьям.

— И Воронам-Буревестникам, Ваша Светлость?

Даарио.

— Да, да.

Всего три ночи назад она мечтала увидеть Даарио мертвым у дороги, незряче смотрящим в небо, где вороны дерутся над его трупом. Другие ночи она провела в постели, воображая, что он предал ее, как он когда-то предал своих друзей-капитанов Воронов-Буревестников. Он принес мне их головы. Что если он с отрядом вернется в Юнкай, чтобы обменять ее на горшок с золотом? Он не способен на это. Или нет?

— И Воронам-Буревестникам. Отправить гонцов сейчас же.

Вторые Сыны вернулись первыми через восемь дней после того, как королева отправила распоряжение. Когда Сир Барристан сказал ей, что капитан желает аудиенции, она подумала, что это Даарио, и ее сердце вздрогнуло. Но капитан, с которым она говорила был Бурый Бен Пламм.

У Бурого Бена было морщинистое (в шрамах?) и обветренное лицо, кожа цвета старого тика, седые волосы и морщины в уголках глаз. Дени была так рада увидеть его жесткое коричневое лицо, что обняла его. Его глаза смеясь прищурились.

— Я слышал разговоры, что Ваша Светлость собирается выйти замуж, — сказал он, — но никто не сказал мне, что за меня.

Они рассмеялись вместе, даже Резнак фыркнул, но смех прекратился, когда Бурый Бен сказал:

— Мы поймали трёх Астапорцев. Вашей Милости было бы лучше услышать то, что они говорят.

"Приведите их"

Дейенерис приняла их в самом величественном из ее залов, где высокие свечи горели среди мраморных колонн. Когда она заметила, что астапорцы были полуголодными, она тут же послала за едой. Эти трое были теми, кто остался от десятков, посланных в Красный Город: каменщик, ткач и сапожник. " Что случилось с остальными?" спросила королева.

"Убиты", сказал сапожник. " Юнкайские наемники бродят в холмах к северу от Астапора, выслеживая тех, кто сумел сбежать от огня."

"Пал ли город? Его стены были толстыми."

"Да, были.", сказал каменщик, человек со сгорбленной спиной и слезящимися глазами, "Но они были старыми и рыхлыми."

Ткачиха подняла голову. "Каждый день мы говорили себе, что королева драконов вернется." У женщины были тонкие губы и мутные мертвые глаза, расположенные на щуплом и худом лице. "Клеон послал за вами, и сказал, что вы непременно придете."

Он посылал за мной, подумала Дани. Это правда, по крайней мере."За нашими стенами юнкайцы грабили наши поля и убивали скот", продолжал сапожник. "Внутри города мы голодали. Мы ели кошек, крыс и кожу. Шкура лошади была для нас пиром. Жестокий король и Шлюха королева обвиняли друг друга в людоедстве. Мужчины и женщины в тайне тянули жребий на право съесть тех, кто вытащит черный камень. Пирамида Наклоза была осквернена и повергнула в огонь, кто то утверждал, что во всем была вина Кразниса мо Наклоза.

"Другие обвиняли во всем Дейенерис.", сказала ткачиха. "но многие из нас до сих пор любят тебя. "Она в пути", мы говорили остальным. " Она идет во главе огромного войска с продовольствием для всех."

Я с трудом могу прокормить свой собственный народ. Если бы я пошла на Астапор, я бы потеряла Меерин.

Сапожник рассказал им как отрыли тело Короля Мясника и одели его в доспехи, после того как у Зеленой Грации Астапора было видение, что это избавит их от Юнкацев. Облаченный в доспехи и смердящий, труп Клеона Великого привязали на спину истощенной лошади, чтобы возглавить вылазку остатков его новых Безупречных. Однако они попали прямо в железные зубы легиона из Нового Гиса и были безжалостно истреблены.

— За это Зеленую Грацию посадили на кол на Площади Наказаний и оставили умирать. В пирамиде Улхора оставшиеся в живых устроили большой пир, который продолжался половину ночи, и последнее блюдо на нем запивали вином с ядом, так как никто не хотел проснуться утром. Вскоре пришли болезни: кровавый понос убивал трех из четырех, пока толпа умирающих не сошла с ума и не убила стражу на главных воротах.

Старый кирпичник прерывисто сказал:

— Нет. Это была работа здоровых людей, стремящихся избежать болезни.

— Разве это имеет значение? — спросил сапожник. — Стражу перебили и открыли ворота. Легионы Нового Гиса затопили Астапор, за ними последовали Юнканцы и наемники на лошадях. Королева-Шлюха погибла, сражаясь с ними с проклятьями на устах. Король-Головорез сдался и был брошен в бойцовую яму, чтобы быть растерзанным стаей голодных собак.

— Тогда ходили слухи, что Вы придете, — сказал ткач.

— Некоторые клялись, что видели Вас верхом на драконах, летящих высоко над юнкайскими лагерями. Каждый день мы ждали Вас.

Я не могла прийти, думала королева, я не осмелилась.

— И когда город пал, — спросил Скахаз, — Что тогда?

— Началсь бойня. Храм Грации был переполнен больными, которые пришли просить Богов исцелить их. Легионеры запечатали двери и подожгли храм. Через час пожары были в каждом уголке города. Пожары распространялись, соединяясь с другими. Улицы были переполнены мечущимися людьми, убегающими от огня, но выхода не было. Юнканцы заперли ворота.

— И все же вы сбежали, — сказал Бритоголовый. — Как?

Ответил старик:

— Я по профессии кирпичник, как мой отец и как его отец был до него. Мой дед построил наш дом у городской стены. Было нетрудно каждую ночь вытаскивать по несколько кирпичей. Когда я сказал об этом моим друзьям, они помогли мне укрепить туннель, чтобы тот не обвалился. Мы все сошлись на том, что было бы неплохо иметь собственный выход про запас.