Ютланд, брат Придона - Никитин Юрий Александрович

Мелизенда пролепетала:

– Ваше Величество! Вы, наверное, шутите?

Королева улыбнулась.

– Ничуть…

Чародей отошел в сторону, подвигал руками. Раздвигая кусты, из земли поднялась небольшая беседка, сказочно прекрасная, следом сразу же полезли побеги вьющихся растений, оплели стены, развесили крупные цветы с сильным приятным запахом.

Королева кивком пригласила Мелизенду следовать за ними, а когда та вошла, трепеща всем телом, королева и чародей уже сидели в легких, но удивительно удобных креслах, что сами подстраивались под их желания.

– Устраивайся, – сказала королева и величественно повела рукой в сторону свободных кресел.

– Ваше Величество, – пролепетала Мелизенда, – я не смею…

Королева улыбнулась одними глазами.

– Твой спутник не настолько щепетилен.

Мелизенда осторожно присела на самый краешек, всем видом показывая, что прекрасно понимает оказанную ей честь и готова вскочить в любой момент.

– Он, – произнесла она, – горный пастух…

– Он пасет горы? – спросил чародей.

Она отчаянно затрясла головой.

– Нет, он пасет овец, потому не умеет себя вести даже среди людей! Вы уж простите его невежество…

Королева в удивлении посмотрела на чародея, затем обратила ясное лицо к Мелизенде.

– Скажем так, – произнесла она медленно, словно осторожно подбирала слова, – непростое происхождение вашего спутника заметно всем нам, однако наши волшебники в ужасе от его появления в наших скрытых землях…

Мелизенда сказала торопливо:

– Ваше Величество, я понимаю, его грубые манеры ужасают, но, умоляю, будьте снисходительны! Он такой, потому что у него не было возможности быть лучше.

Чародей закряхтел и начал расправлять складки на мантии, на Мелизенду старался не смотреть.

– Манеры? – повторила королева. – Гм… Мои чародеи говорят, что он несет в себе великое зло! Вы мне нравитесь, Мелизенда, потому хочу спросить… как вы можете… с этим… чудовищем? Как вы с ним… ладите, если это правильно подобранное слово?

Мелизенда охнула.

– Это Ют – чудовище?.. Это вы как можете!.. Да, он чудовищно невежественный, дикий, необразованный, но как можно требовать от простого и очень бедного пастуха хороших манер?

Королева переспросила:

– Он что… пастух и больше ничего?

– Ну да, – заверила Мелизенда, – но он при всем чудовищном невежестве человек хороший!

Чародей развел руками.

– Час от часу не легче. Пастух, видите ли…

– Овечек пасет, – повторила королева странным голосом, – надо же… А почему вы вместе?

– Он везет меня домой, – объяснила Мелизенда. – Он спас меня от убийц, это было посреди Артании, а теперь мы уже близко от моего Вантита. Мой отец наградит его! Может быть, даже коня ему подарит взамен этого худого, как скелет…

Королева и чародей переглянулись, чародей вздохнул и в бессилии опустил руки. Королева спросила его неуверенно:

– А вдруг… это возможно?

Чародей ответил кротко:

– Возможно, Ваше Величество. Почему нет? У людей все возможно. У них непредсказуемо абсолютно все.

Она посмотрела на него с неуверенностью.

– Спасибо, – в ее голосе Мелизенда с облегчением ощутила легкий сарказм, который иногда позволяла и себе в общении с Ютом. – Вы, дорогой Гаргантюэль, очень помогли. Я теперь точно знаю, что совершенно не знаю, как мне поступить.

Мелизенда смотрела то на одного, то на другого, не понимая, о чем такой сложный и запутанный разговор из одних намеков, но на всякий случай повторила:

– Ют – простой бедный пастух, невежественный, но очень добрый и отзывчивый. И если он нарушил какие правила дворцового этикета за столом, это не его вина…

Королева посмотрела на старого волшебника как-то странно-беспомощно, по мнению Мелизенды. Тот устало проскрипел, тряся головой:

– Ваше Величество, вы же знаете…

Она кивнула.

– Да, я понимаю. В таких случаях говорит сердце, а оно обычно слепо и глухо.

– Она видит то, – сказал волшебник, – что хочет видеть… тогда, может… пусть?.. Нам-то что? А она так счастлива…

Мелизенда в растерянности смотрела то на королеву, то на дряхлого чародея, верила и не верила, что говорят именно о ней, слова какие-то странные, либо она ничего не понимает, либо они совсем ничего.

– И что делать? – спросила королева.

Чародей развел руками.

– Ваше Величество, вы сами не знаете границ своей мудрости. Больше доверяйте себе.

– Это как? – спросила королева.

Он взглядом указал на замершую Мелизенду. Королева ласково коснулась кончиками пальцев ее золотых волос. Там послышался легкий приятный треск, Мелизенда ощутила, что кожа на макушке приятно зачесалась.

– Там появится прядь из чистого серебра, – сообщила королева ласково. – Это знак, что ты была в стране эльфов и была принята королевой Изергиль…

Мелизенда счастливо ахнула:

– Спасибо, Ваше Величество!

– А еще это знак эльфам, – произнесла королева, – а также всем, кто с нами дружит в мире людей, что тебе можно доверять и… если понадобится, помочь.

Она пропищала в диком восторге:

– Ваше Величество!.. Я просто… просто не нахожу слов от переполняющей меня благодарности!

Королева улыбнулась.

– А теперь иди, девочка. Отдыхай. Вы проделали сюда нелегкий путь.

Мелизенда, не помня себя от счастья, поклонилась и выскочила из беседки, как жаль, что в саду не расставлены большие зеркала, она бы рассматривала себя в каждом…

После ее ухода чародей снова повернулся к королеве.

– Когда я сказал, что вам нужно больше доверять себе… я имел в виду, что стоит позвать этого… гм… пастушка. Пообщайтесь наедине. Вы сумеете лучше других и даже лучше меня понять, чего от него ждать.

Она зябко передернула плечами.

– Беда эльфов в том, что мы такие чувствительные. Эта девочка, несмотря на хрупкость ее тела, толстокожая, как черепаха!.. Едет с ним рядом и не чувствует, с кем едет.

Он кивнул.

– Верно. Я с минуту рядом с ним побыл, так как будто на вершине горы постоял под морозным ветром.

– Меня тоже морозит, – призналась она. – Но вообще-то с людьми мы общались спокойно, помнишь?

– Общались, – согласился он. – Но будем ли общаться? Герцог отбыл темнее грозовой тучи. Я боюсь и думать, что у него на уме.

– Я тоже, – произнесла она мертвым голосом. – Я тоже.

Ютланд навестил Алаца и хорта, еще раз строго повторил, что выбегать обоим из конюшни и рушить все нельзя тоже, здесь все слишком хрупкое, а народ слабый и боязливый.

Хорт смотрел печально и с укором, Алац недовольно фыркал. Ютланд вышел и посмотрел на небо, все такое же ясное, солнечное, птицы чирикают и щебечут, как женщины, неправдоподобно яркие бабочки сказочных оттенков порхают, шмели гудят, все тот же час, как они прошли вслед за эльфенком в эту скрытую страну.