Пять имен. Часть 2 - Фрай Макс

Гриффит и виноградные косточки

Известие о том, что существуют безумцы, поедающие виноград с косточками не может оставить Гриффита равнодушным. «Прямо с косточками? С костями?» — недоумевает он. Можно ли позволить себе столь вопиющую бестактность в отношении живой природы? Косточка — будущая лоза, а лоза — в идеале почти полная кружка портвейна! Проглатывая косточку, ты не только наносишь вред организму, но и лишаешь потомков удовольствия. Лучше остаться бездетным. Гриффит оглядывается по сторонам с напряжённым и решительным выражением на лице, он готов на крайние меры. Сомневаться не приходится: не сегодня-завтра этот вопрос станет предметом оживлённых дискуссий в парламенте.

Гриффит во младенчестве

Тусклое полуподвальное помещение. Пахнет потом и колбасой. На столах — пивные кружки, грязные тарелки, окурки. Мужчина лет тридцати с лицом школьника-второгодника держит на коленях младенца, тетёшкает его, балует, прикрывая ладонью то один глаз, то другой, тихонько напевает, покачивая головой из стороны в сторону. Шумно. Завсегдатаи склонились над малышом, протягивая ему — кто палец, кто платок, кто алюминиевую ложку. Человек с воспалёнными глазами и растрёпанными волосами, проведший здесь по всей видимости несколько суток, протягивает младенцу окурок. Отец, не меняясь в лице, осторожно отводит его руку в сторону. Тот по инерции продолжает придерживать окурок в ладони, подавшись всем телом вперёд — будто протягивает его кому-то прямо перед собой, хотя перед ним теперь лишь подоконник, и на подоконнике — цветок в кадке, полной пепла, скомканных салфеток и жжёных спичек.

Гриффит смеётся

У витрины кондитерской он останавливается как вкопаный. Приступ хохота (беззвучный, внезапный) сотрясает тело.

Прохожие обходят его стороной, поглядывают с опаской.

Гриффит валится с ног, тычет пальцем в сторону витрины, где выставлен один-единственный торт — "Сладкий Сон": три сорта шоколада, мягкие коржи, глазурь и марципаны, производство — Бельгия.

«Что там, сынок?» — спрашивает старый бруклинский еврей, в ответ: булькание и хриплые протяжные стоны. Рот распялен, руки описывают в воздухе синусоиды и параболы, ноги разьезжаются, как у пьяного конькобежца. Старик пожимает плечами и медленно удаляется, покачивая головой. Его место занимают два пуэрториканца. Долго смотрят, без малейшего признака сочуствия или раздражения.

Гриффит умирает от смеха. По щекам катятся крупные слёзы. Зубы оскалены.

Охочие до выпечки домохозяйки пугаются и роняют свёртки. Дети плачут. Управляющий звонит в полицию. Самаритяне вызывают скорую.

Люди подтягиваются.

Гриффит в изнеможении падает на спину. Толпа — в смятении. «Папа, я не вижу, подними меня выше!»

На подгибающихся ногах, придерживая живот, Гриффит улепётывает за угол. В задних рядах требуют свежей версии происходящего. Движение на прилегающих улицах останавливается.

Утерев носовым платком слёзы, промокнув пот, Гриффит покупает в киоске газету. Вид у него усталый и умиротворённый. В Анголе захватили заложников. Два человека погибли в результате аварии военного самолета в Греции.

Переворачивая страницу за страницей, Гриффит ступает на ленту эскалатора, которая неспешно опускает его под землю.

Гриффит в метро

Вот человек, который похож на Стива Мартина.

Возможно, он и есть Стив Мартин.

Во всяком случае оттуда, где сидит Гриффит, отличить невозможно. Чёрт знает что! Вылитый Стив Мартин. Вот только непонятно, почему не смотрит в глаза. Наверное, есть что скрывать…

— Послушайте, я знаю, что похож на Стива Мартина. Вам не кажется, что это — отвратительно: пялиться на человека только потому, что он похож на Стива Мартина? Безобразие!

Ладно.

Не очень-то и хотелось.

Гриффит надевает наушники и зажмуривается, делая вид, что спит. Largo местами напоминает ре-минорную сонату Скарлатти. Прослушав до конца, он с изумлением убеждается в том, что это и есть ре-минорная соната К.89b, хамским образом перекроенная и сшитая заново — для струнного оркестра.

— Видите ли, — говорит он Стиву Мартину, — у меня тут явный случай так называемого нарушения авторских прав!