Истребивший магию - Никитин Юрий Александрович

Олег посматривал с гадливостью, заговорил с нею, отвернувшись и стараясь не обращать внимания, но на спину ему обрушилась табуретка, запущенная кем-то из другого конца зала.

Барвинок никогда не видела, чтобы человек мог озвереть вот так моментально. Чувствовалось, что злость в нем копилась уже давно: наперсточник, гадальщик, лотерея, а теперь еще пьяные дураки, и он словно взорвался холодной молчаливой яростью.

Гуляки сперва даже не поняли, что изменилось, а он бил коротко и страшно, а когда допустил по небрежности или оплошности пару размашистых ударов, противников унесло, как сорванные листья ветром. Остальные же распростерлись на полу среди перевернутых столов, и Барвинок с ужасом чувствовала, что никакие лекари им уже не помогут.

Похоже, волхв сам это понял, сказал коротко:

– Все. Ухожу. Прощай, мне надо поскорее прочь…

Она подхватилась с места, вся дрожа.

– Да-да! Конечно.

Она выскользнула следом, оставив драку дотлевать в другом углу, там даже не заметили, что стряслось, а на улице Барвинок вскрикнула с великим возмущением:

– Они просто пьяные!..

– Пьянство, – сказал он, – добровольное сумасшествие. А сумасшедшие кусаются…

– И ты заранее решил им повыбивать зубы?

– Ну…

Она сказала с отвращением:

– Ты просто нечеловек! Откуда ты пришел?

Он ответил хмуро:

– Я – человек. А вот они…

– Человек не может проливать столько крови!

– Человек может, – ответил он мрачно. – Человек может все!.. Человек… широк. Ладно, я пошел к коню. После этой драки задерживаться никак уж…

Разговаривая, они вошли в конюшню, волхв принялся седлать коня. Она ухватила свое седло и с натугой потащила к своей лошадке. Олег в недоумении оглянулся.

– А ты куда?

Она сказала решительно:

– Я с тобой! Всегда хотела посмотреть мир. И… увидеть, насколько, как ты говоришь, человек широк.

Его брови приподнялись, хотя, как ей почудилось, он не очень удивился.

– Даже после того, как я сказал «гав»?

– Что делать, – ответила она сердито, – только женщины бывают идеальными.

Он продолжал затягивать подпруги, конь хитрил и надувал пузо, обычная игра, но Барвинок чувствовала, что волхв посматривает на нее очень внимательно:

– А чего вдруг?

– А ты?

– Я не вдруг, – пояснил он. – И вообще… я мужчина. И у меня есть цель.

Ей показалось, что он по неосознанной мужской привычке напряг плечи и поднадул грудь, чтобы выглядеть значительнее, хотя как раз ему этого и не требуется, будет вообще чудовище.

– И что?

Он сказал мирно:

– Посмотри внимательнее, если все еще не поняла. Мне проще справляться с дорожными… случайностями.

Она фыркнула:

– По-твоему, все женщины сидят дома?

– Это не по-моему, – ответил он. – Так есть.

Он закончил со своим конем, повернулся, огромный и нависающий над нею, как гора. Зеленые глаза стали пронзительно строгими.

– Скажи, чего вдруг увязалась за мной? Хороший момент сказать правду.

Она опустила голову, несколько мгновений колебалась, кусала губы, наконец он услышал прерывистый шепот:

– Мне в самом деле надо убраться подальше…

– Почему? – спросил он. – Убила кого-нить? В смысле, залечила?

Она покачала головой.

– Нет-нет, я в самом деле, ты угадал, из знатной семьи… И мне надо убраться подальше, а то отыщут и все-таки выдадут замуж…

– Замуж, – сказал он, – это хорошо.

– Но не за того, – возразила она, – кого мне суют, не спрашивая!

Он подумал, поднял ее седло и взгромоздил на лошадку. Барвинок следила с огромным облегчением, как он быстро и умело затянул ремни. А когда подал ей руку, она машинально оперлась, чувствуя надежность скалы, и так поднялась в седло, и только там рассердилась на себя за допущенный промах и принятую помощь, так унижающую женское достоинство.

– А как же царства амазонок? – спросила она с высоты коварно. – Что глазки потупил?

Он вздохнул, отвел взгляд, но она смотрела требовательно, и он наконец проговорил нехотя:

– Да как тебе сказать, чтобы не сразу за уши и об стенку… Никаких царств амазонок нет.

Она охнула:

– Нет? Уже нет?

Он взял обоих коней под уздцы, в конюшне низкий потолок, а на выходе даже кони пригибают головы, поморщился.

– И никогда не было, – сказал он с сочувствием. – Прости, но… это все придумки распаленных похотью мужчин.

Она прижалась к конской гриве, почти распласталась, сверху проплыла, слегка задев за волосы, низкая балка входа, мир осветился ярким огнем утреннего солнца.

– Я слышала, – запротестовала она, – это от женщин!

Он остановил коней, как только миновали порог, скупо улыбнулся одной половинкой рта.

– Еще бы… Мечта о независимости от наглых и захвативших весь мир мужчин! Конечно, женщины охотно подхватывают такие слухи и распространяют дальше, приукрашая и расписывая всеми красками. Ну, добавляя все то, о чем грезится. Это понятно…

Вид у него был настолько серьезный и доброжелательный, что она на миг поверила, дрогнувшим голосом переспросила:

– Но… слухи… на чем-то же основываются? Вот так из ничего не бывает?

Он как-то странно и подчеркнуто лихо вскочил в седло, она такого никогда не видела, с места, не касаясь вообще стремени. Барвинок смотрела искоса, стараясь не подать виду, что впечатлена.

– Бывает и так, – ответил он, разбирая поводья, – именно из ничего. Но насчет амазонок… Знаешь, после кровавых набегов часто убивают только мужчин, а женщин оставляют. И чтоб насиловать, и вообще… Женщины как бы не враги, хоть и жены врагов, но…

Он повернул и пустил коня к выходу на улицу. Она держала свою лошадь рядом, зыркала на него зло и растерянно.

– Понимаю. Дальше!

– Оставшись без мужчин, – сказал он, – женщины, чтобы не погибнуть от голода, вынуждены сами не только пахать, но и ловить рыбу, стрелять из лука оленей, учатся ездить верхом… Это длится недолго, за это время подрастут младенцы и возьмут на свои плечи мужскую работу, но слух о таких вот местах, где одни женщины, распространяется среди мужчин быстро. Вот тебе и начало слухов об амазонках. А дальше рассказы растут, ветвятся, приукрашиваются… Никто нигде и никогда не обнаруживал никаких амазонок. Их царства. Или хотя бы племен.

Она пробормотала:

– Но слухи такие упорные…

– Потому что всем этого хочется, – пояснил он почти ласково. – Как мужчинам, так и женщинам. Хоть и по разным причинам.

На улицах все так же мало народу, спят долго, наверное, во сне находят пещеры с сокровищами, лампы с древними богами, мечи-кладенцы, скатерти-самобранки и золотых рыбок…

– Не отставай, – посоветовал он. – Надо выбраться из города до того, как стражам станет известно о такой драке.