Истребивший магию - Никитин Юрий Александрович

– Не отставай, – посоветовал он. – Надо выбраться из города до того, как стражам станет известно о такой драке.

– Да-да, – согласилась она послушно. – Как скажешь!

И хотя это послушание далось с трудом, но приходится твердить себе, что согласился взять ее с собой, хотя может и отказать… хотя согласился подозрительно легко. Она ожидала сопротивления посерьезнее, но ворох заготовленных доводов оказался ненужным, а она так старалась подобрать самые убедительные! Значит ли это, что нравится этому загадочному человеку больше, чем он выказывает?

Город остался позади, приплюснутые своей тяжестью зеленые холмы расступились, за ними распахнулась прекраснейшая долина. Она, как спокойное озеро, лежит в чаше с бортами из невысоких гор, сейчас золотых в прямых солнечных лучах.

Волхв едет молчаливый, Барвинок поглядывала на его хмурое лицо и старалась понять, о чем думает этот странный человек. К примеру, долина просто чудо, почему нет сел с их садами и огородами? Либо людей на земле все еще мало, либо здесь такие чудовища, что пожирают все живое…

Она зябко передернула плечами. Вот так часто бывает, что понапугивает себя, а потом страшится ноги опустить с кровати на пол.

– Это жаворонок поет? – спросила она. – К счастью!

Он переспросил хмуро:

– Что, новая примета?

– Нет, старая. А ты что, в приметы не веришь?

Он отмахнулся.

– Все приметы к счастью. Только одни к твоему, а другие к чужому.

Она сказала обвиняюще:

– Ты ни во что не веришь! И людей, похоже, не любишь вовсе.

– Их хорошо любить, – сказал он, – где-нибудь в пустыне. Уйти хотя бы на сорок дней… а лучше – лет, вот тогда любишь и людей, и человечество. А когда вернешься в город… повбывав бы!

– Ты злой, – сказала она в очередной раз и сама поймала себя на повторе, надо бы уже лягать другими словами, хотя все равно лягать и бодать, мужчин нужно держать в тонусе, да и чтоб привыкали, что это вообще-то норма общения с женщиной. – Как ты таким стал?

– Когда нет выбора, – пробормотал он, – именно тогда и приходит самое правильное решение…

Кони идут мелкой рысью, мимо проплыла роща, показался густой и очень высокий кустарник. Волхв прислушался, его рука медленно поднялась к плечу, неспешно достал лук.

Такими же замедленными движениями набросил на рог петлю тетивы, уперев в луку седла, взял стрелу.

Не успела она глазом моргнуть, как он вскинул лук, моментально натянул тетиву. Сухой щелчок показался чересчур громким, стрела исчезла, волхв тут же выхватил вторую, послал ее в кусты, затем третью, четвертую, пятую…

В зелени раздался дикий рев, у Барвинок от ужаса задрожали колени, что-то упало, ломая ветки, затем еще, а спустя мгновение оттуда поднялся во весь громадный рост великан, широкий и с дубиной из корня цельного дерева.

Он тяжело шагнул в их сторону.

Олег проворчал:

– Ну и ладно…

Две стрелы сорвались одна за другой с тетивы, как темные молнии. Великан вздрогнул, одна стрела пробила горло, вторая вонзилась в глаз. Кони дрожали и пятились, Барвинок едва удерживала свою лошадку, Олег вообще управляет только ногами, лук наготове, дышит учащенно, ноздри раздуваются, как у зверя.

– Все, – сказал он коротко и, сняв тетиву, сунул лук обратно в тулу. – Это был последний.

Барвинок пролепетала:

– Были… еще?

Он кивнул.

– В кустах еще двое. Нехорошо.

Она вскрикнула:

– Откуда ты знаешь?

– Запах, – буркнул он. – Ветер в нашу сторону. Такой смрад несло, что уже и не знаю, как ты не почуяла. Или ты вообще запахи… не ловишь?

Она прокричала оскорбленно:

– Я все ловлю!.. Но я не слышала никакого запаха! Я с тобой разговаривала, это отобьет любые запахи! А как ты их… через зелень?

Она заставила упирающуюся лошадку приблизиться к кустам, та храпела, дико вращала глазами и упрямилась, наконец Барвинок приподнялась на стременах и рассмотрела среди обломанных веток два грузных мускулистых тела. Эти истыканы стрелами чаще, три в одном, четыре в другом. Барвинок снова поразилась, с какой мощью они вонзались в тела. По самое оперение, словно великаны не из тугого мяса и костей, а из снега, что ли.

Олег не стал дожидаться, пустил коня мимо и дальше, угрюмый и молчаливый. Она догнала, некоторое время ехала рядом, поглядывала искоса. Сейчас должен не выдержать и, раз уж ни о чем не расспрашивает и не восторгается, сам начинать скромно бахвалиться, как он их всех, однако волхв помалкивал, она наконец ощутила, что он в самом деле уже не думает о них, странный человек, другому бы на всю жизнь хватило хвастать и ходить в героях.

– О чем думаешь? – спросил она.

Он буркнул:

– Плохо это.

– Великаны?

Он покачал головой.

– Не сами великаны.

– А что?

– В кустах, – ответил он. Она продолжала смотреть с вопросом в глазах, он поморщился: – Кто видел великанов в кустах? Они никогда не прячутся.

Она подумала, кивнула.

– Я тоже о таком не слышала. И что? А эти спрятались.

– Им велели, – пояснил он.

Она посмотрела широко распахнутыми глазами.

– Зачем?

Он досадливо поморщился.

– Потому что в открытом бою, – сказал он раздраженно, – у них не было бы против меня шансов! Не понятно?

Она сказала саркастически:

– Ах-ах, какой ты… Прости, это из меня все еще дрожь выходит. Мы на конях, могли бы ускакать! Подумать только, проехали бы совсем рядом… Им было бы достаточно руку протянуть. Или дубиной… У тебя нос, как у собаки!

Он пробормотал:

– По форме?

Она спросила радостно и недоверчиво:

– Это что было? Ты пошутил?

Он посмотрел с удивлением:

– А что, получилось?

Она покачала головой:

– А ты сам еще не понял?

– Нет.

– Тогда, наверное, это не юмор. Хотя вообще-то шуточки чаще именно так получаются. Нечаянно. Может быть, и юмор. Хотя какой-то не такой…

– Почему? – удивился он. – Я понимаю, могло получиться или не получиться. А что еще?

Она пожала плечами.

– Ну, многое еще… Ты мне лучше про великанов расскажи. Сами великаны тебя не пугают, вижу. А что в засаде спрятались, значит, им велел кто-то, кого даже великаны слушаются.

Он кивнул.

– Женщина, а что-то понимаешь. Даже бить не пришлось. Думаю, та сволочь уже знает о моем приближении. И догадывается, что я у него спрошу.

Она зябко передернула плечами.

– Знаешь, что он о тебе знает… и все-таки едешь?

– А как иначе?

Она снова передернула плечами.

– Сумасшедший. Все мужчины немножко сумасшедшие. А ты… множко!

Кони на удивление идут так хорошо, что Барвинок начала присматриваться к волхву, не подгоняет ли магией, но тот ни разу не коснулся амулетов, смотрит только вперед, лицо высечено из камня, даже не морщится от встречного ветра, а вот ей сразу влетела в раскрытый рот крупная мошка, хорошо, хоть не жук, и то чуть не задохнулась, кашляла долго и отплевывалась, а потом дважды ударили в лоб не то стрекозы, не то бабочки, точно синяки останутся, ужас, нужно чем-то замазать, чтобы этот каменномордый гад не скалил зубы…