Лунный воин - Гурова Анна

– Мисук! – доносится из дома резкий, как удар хлыста, голос Кагеру, легко перекрывая вопли Головастика. – Поигралась и хватит!

Кошка грациозно спрыгивает на крыльцо. «Так вы утверждаете, что у меня что-то во рту? – выражает ее взгляд. – Вы уверены, что там что-то есть? Ах, вот это? Посмотрим, что это… М-м… ну да, змея. Странно. Как она сюда попала?»

Мотылек переложил ведро из руки в руку. Ход его мыслей прост – если змея в пасти у кошки, то возле выгребной ямы, где она любит подремать после обеда, ее нет. А значит, на этот раз никто не помешает ему вылить помои в нужном месте – и он получит одним подзатыльником меньше. Мотылек улыбнулся и поволок ведро дальше.

Дом Кагеру, обширный, запущенный, на коротеньких сваях, прилепился к склону горы в узкой мрачной долине меж двух невысоких хребтов, заросших сырым, совершенно непроходимым лесом. С тех пор, как в долине поселился Кагеру, оттуда убрались все, даже охотники со своими временными шалашами и силками. Ближайшее обитаемое место, деревенька Сасоримура, было в соседнем ущелье, в полутора ри отсюда. По дну долины день и ночь глухо грохотал на перекатах широкий быстрый ручей. Глубины в нем было по колено, вода ледяная, кристально чистая. Головастик с Мотыльком часто ловили там рыбу. Вдоль ручья проходила довольно запущенная тропа, которая потом сворачивала к перевалу и дальше, в Сасоримуру. В темном буковом лесу вокруг ручья кишело мелкое зверье, переплетались кабаньи тропки, в кронах резвились серые белки, в подлеске вились тучи комаров и прочей летающей пакости. Но особенно много тут водилось всяческих пауков. Не было дерева, с которого не свисали бы липкие сети паутины. В траве сновали скорпионы самых разных форм и расцветок. Когда Мотылек в первый раз увидел на крыльце скорпиона – маленького, серого, с крошечным задранным хвостиком, – он тут же с визгом удрал в дом. А потом ничего, привык, раскидывал с дороги босыми ногами.

Без помех добравшись до выгребной ямы, Мотылек выкинул мусор, вернулся, поставил ведро возле кухни, плеснул туда воды, набросал травы. С кухни пахло разваренной рыбой и морковью – Головастик готовил обед. На крыльце уже сидела со скромным видом вездесущая Мисук, дожидаясь рыбьих хвостов и голов, а на самом деле, разумеется, выжидая удобный момент, чтобы украсть кусочек филе.

– На, подавись!

Из дверей вылетела неочищенная морковка. Мисук поймала ее на лету, обнюхала, недовольно фыркнула. На кухне радостно захохотал Головастик.

Рыбный суп пах какой-то терпкой кислятиной. «Неужели опять кизила добавил?» – недовольно подумал Мотылек. Дом со стороны ущелья был обсажен кизилом, и его темно-красные ягоды Головастик щедро сыпал во все блюда. Просто поразительно, сокрушался Мотылек, как это Головастик снова и снова умудряется из свежих овощей и только что пойманной рыбы сварганить такое отвратительное варево. Впрочем, старший ученик сихана был неприхотлив. Дай ему волю – съел бы рыбу сырой и не заметил.

Мотылек поднялся на крыльцо, заглянул внутрь.

– Ну как, еда готова?

Головастик угрюмо покосился на него сквозь нечесаные космы. Суп был предоставлен сам себе, вовсю кипел над жаровней и, судя по бурой пене, налипшей на стенках котла, уже давно переварился.

– Готова, да не про тебя, – проворчал он. – Мы с учителем еще подумаем, стоит ли переводить на всяких Личинок такой шикарный суп. Твой обед знаешь где?

– Где?

– А ты его только что в яму вылил!

Все попытки Мотылька подружиться с Головастиком разбивались о непреодолимую стену его враждебности. Головастик был сирота, крестьянский сын, мрачный, сутулый, похожий на лешачонка, – серые волосы взлохмачены, одет в жуткие обноски, выглядит и пахнет так, словно не мылся с самого рождения. Кагеру подобрал его в префектуре Нан, знаменитой житнице Кирима, прославленной своими невероятными урожаями риса-длиннохвостика и невероятной же нищетой населения. Головастик с пяти лет работал в поле, и к десяти годам его спина была уже скрючена, как у старика. Выглядел он натуральным заморышем – тощие ручонки, ноги как палки, острая куриная грудь. Но Мотылек имел возможность узнать, насколько мальчишка силен. Головастик несколько раз колотил его, по любому пустяку, нарочно стараясь сделать побольнее. Кстати, Головастиком его прозвал Кагеру. Настоящее свое имя ученик с удовольствием забыл и никогда не вспоминал.

В первый день, увидев в доме Кагеру мальчика, почти ровесника, Мотылек искренне обрадовался. Однако Головастик на его радость ответил прохладно. Точнее, долго прикидывался, что никакого Мотылька тут вообще нет, но потом все же не выдержал и уставился на нового ученика, да так злобно, что тот даже растерялся. С самого начала Головастик не упустил ни единой возможности показать Мотыльку, что он тут лишний. Постоянно огрызался, дразнил его и обзывал, ябедничал на него сихану. Учителю Головастик был предан сильнее, чем Тошнотник, несмотря на то что знахарь обращался с ним неласково, частенько бил и заставлял работать с утра до ночи.